Разыграть чувства - Лидия Чайка Страница 18

И если Гиллтоны проявят должное рвение к восстановлению справедливости, древнему роду оборотней Когинс придется уступить. Впервые в жизни принять в свою семью человека. Глупо? Еще как! Но, похоже, Лукаса это волновало меньше всего в тот момент, когда он подливал в вино Мари заветную жидкость.

А молодой лейтенант во весь опор скакал к родовому гнезду, чтобы проститься с семьей. Несмотря на удовольствие, с которым он рассказывал о своем маленьком любовном подвиге друзьям, перед семьей он был безмерно виноват. Они еще не отошли от прошлого потрясения, что же будет, когда они узнают о его отправлении на фронт? Выдержит ли мать еще один удар судьбы или сломается? О последнем Лукас даже и думать не желал. Он вообще никогда не допускал плохие мысли в свою голову. Этот молодой мужчина жил в предвкушении чего-то грандиозного. Он жаждал победы тогда, в доме Гиллтонов. Лейтенант Когинс привык получать от жизни то, что хотел. Естественно, он еще не сталкивался с настоящими трудностями и поэтому считал себя сильным и отважным, храбрым и смелым, умным и красивым – лучшим из лучших. И вот ему представилась настоящая возможность проверить себя на деле – война, которая обещала стать весьма кровопролитной и затяжной, ведь орки – народ своевольный и жестокий. Они давно претендовали на земли Золотого королевства и всё мечтали захватить для начала приграничье. Ни о каком перемирии не могло идти и речи. Только война.

Но как скрывать от глаз товарищей свою вторую ипостась, которая пробуждается каждое полнолуние? Просто. В семье хранится фамильное кольцо-артефакт, призванное сдерживать волчью сущность при необходимости. Тонкий медный ободок, который, находясь на пальце владельца, становится невидимым.

Пересекая границу собственного имения, Лукас рассчитывал, что разговор с родителями окажется долгим. Поэтому он не собирался распрягать коня, чтобы потом не тратить лишнее время. Все необходимые вещи были в части. Да и не приветствовалось у них хранение при себе большого количества лишних вещей.

Когда молодой мужчина решительно вошел в родительский дом, Ванесса и Феркус пили в гостиной чай в компании тетки Лукаса по маминой линии, а также дедушки, возраст которого угадать не представлялось возможным. Семидесятилетний оборотень выглядел вполовину моложе своего настоящего возраста и еще мог бы дать фору собственному внуку в плане любовных отношений и интриг.

Прислуживали в особняке также оборотни. Глупо было подпускать близко к себе обычных людей. Они слишком много болтают и суют свои носы во все щели.

В холле Лукас столкнулся с дворецким, зрелым симпатичным мужчиной с родинкой на бритой щеке и цепким взглядом светло-карих глаз.

- Прикажете доложить о вас, господин? – отвесив поясной поклон, осведомился он.

- Не надо, Гилберт, - отмахнулся Когинс-младший. – Скажи, где мои отец и мать? Я сам сию секунду поднимусь к ним.

- В Рубиновой гостиной, господин, - вежливо откликнулся слуга. – Пьют чай с госпожой Лилией и господином Робертом.

Собственно, так звали тетку и деда этого взбалмошного самоуверенного оборотня. Лукас только коротко кивнул и чуть ли не бегом взбежал по лестнице на второй этаж, туда, где и находились указанные дворецким апартаменты. Он рассчитывал увидеть родителей в хорошем расположении духа, но даже не предполагал, что застанет их за чтением премерзкой записки, от человека, желающего перевернуть его жизнь с ног на голову.

- А вот и он, голубчик! – визгливо воскликнула тетка Лили, указывая тонкой изящной ручкой на племянника.

– Явился, наконец, волчара облезлый, - присоединился к ней Роберт Когинс. – Ну и где же тебя носило, позволь спросить? Уж не бегал ли по балконам очередных человеческих девок портить? Что, своих мало стало, решил экзотики попробовать?

- Никак нет, дед, - с трудом сдержав свое раздражение, ответил Лукас. – Поверьте, я был в... части. И если вам так неприятно мое общество, то радуйтесь, на рассвете меня здесь уже не будет. Обещаю, вы меня еще долго не увидите…

- Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Феркус.

- А то, что орки объявили нам войну, отец, - с горечью откликнулся Лукас. – И мне нужно вместе со своим полком к вечеру уже быть на приграничной заставе, чтобы защитить наше королевство от вторжения незваных гостей.

- Богиня, какой ужас! – воскликнула Ванесса. – Лукас, милый, скажи, что это неправда.

- Это правда… - поджав губы, откликнулся тот.

- Значит, на передовую пойдешь? – зачем-то уточнил Роберт.

- Да.

- Сын, я не хочу отпускать тебя! – всхлипнула Ванесса. – Но ты ведь не можешь отказаться…

- Я не желаю быть трусом, мама, - твердо ответил молодой мужчина. – Это мой долг.

- Ты прав, - голос Феркуса стал хриплым. – Значит, так надо…

В течение этого времени не проронившая ни слова Лилия лишилась чувств. Несмотря на то, что она сильно злилась на своего племянника, женщина не смогла перенести такое страшное известие, связанное с ним.

- Воды! – крикнула Ванесса. – Кирна, где ты?

- Я здесь, госпожа, - в дверном проеме появилась белая как мел молодая служанка.

Девушка сама едва держалась на ногах из-за слов Лукаса. Буквально на той неделе он в который раз пришел к ней в спальню на ночь. Это была последняя, но такая головокружительная и фееричная любовная история двух страстных сердец. Со стороны девушки Лукас чувствовал немое обожание, но в то же время стремление связать себя с ним узами брака. Но сам молодой оборотень к ней ровно ничего не чувствовал, однако щедро одаривал своим теплом и ласками, подчас откровенными и напористыми, но так привлекавшими как Кирну, так и остальных счастливиц, с которыми Лукас делил свою постель.

- Принеси воду! – прикрикнула на нее Ванесса. – И поживее!

- Да, госпожа, - пролепетала девушка и скрылась в коридоре.

- Что же ты с нами творишь, сын, - горько покачал головой Феркус. – Сначала лишил целомудрия единственную дочь Гиллтонов, затем на войну собрался.

Когинс-младший проигнорировал замечание и резко сменил тему:

- Я не могу показывать свою вторую ипостась на войне…

- Хоть бы спросил у собственных отца и матери как самочувствие, - недовольно фыркнул Роберт. – А он сразу фамильный артефакт требует.

- Будет ему артефакт, - серьезно произнес Феркус. – Нам сейчас важно всем чем только можно помочь Лукасу в сборах. Наши семейные дела - вещи второстепенные. Не столь важные.

- Вообще-то, вы для меня и есть самое важное, - твердо произнес Лукас и, увидев в руках отца письмо от Джона Гиллтона, спросил настороженно: – Отец, от кого это письмо?

- Нота протеста от отца той девушки, которую ты, сын, так неосторожно соблазнил, - немного холодно откликнулся Феркус.

- И все? – осторожно уточнил молодой оборотень.