Сказаниада - Петр Ингвин Страница 18

— Сразимся? — вполне мирным тоном поинтересовался Котеня.

— А надо? — погрустнел Георгий.

Драться без повода не хотелось. Но если здесь так принято между встретившимися витязями…

Котеня помотал головой:

— Не надо. Просто предложил, мало ли что. Я путешествую в поисках славы, дал зарок: не вернусь домой, пока мое имя не прогремит на весь свет. Куда путь держишь?

— Невесту ищу, ее разбойник похитил. Соловей. Может, слыхал?

— Кто ж Соловья Будимировича не знает? Удивляешь. Это же народный мститель, герой. Недавно дракон извести его хотел, по всем лесам шум стоял, гридни под каждый куст заглянули, каждую рощицу прочесали. Говорят, едва не поймали. Ушел. Простые люди на его стороне — укрыли, выходили. Сейчас новых ребят набрал. Того и гляди, на него опять охоту начнут.

Хорошо бы, подумал Георгий.

И тут же уточнил: но после того, как удастся вернуть Елену.

— Если твоя суженая у Соловья, — продолжил Котеня, — вреда ей не причинят. Только если сама захочет. Он своих татей в крепкой руке держит, иначе распоясались бы давно и половину окрестного люда обобрали да перерезали. Вот если кто из его ребят твою суженую без спросу уволок… В общем, тебе в любом случае к Соловью нужно, он разберется. — Взгляд молодого витязя упал на убитых. — Надо бы похоронить.

Это заняло немало времени — мечами копать несподручно, особенно когда на тебе дополнительные килограммы железа. Пока Георгий оглядывался, из чего сделать крест, Котеня приволок и водрузил на могилку тяжелый булыжник:

— Пусть там им будет лучше, чем здесь.

Георгий делал про себя пометки: Бога не упоминают, только по-язычески, во множественном числе: «боги». Крестов не ставят. Нужно помнить.

Смеркалось, следовало подумать о ночлеге. Котеня привязал коня на лужайке в другой стороне от могилы, вдвоем набрали хвороста и разожгли костер.

В приготовлении ужина и размещении спутник принимал самое деятельное участие, но как ни старался, каждое движение выдавало, что к таким занятиям он не приучен. Несмотря на внешний вид вроде бы грозного витязя (ну, если глядеть издалека), в походной жизни он понимал даже меньше Георгия.

Спать разместились под деревом.

Котеня рассказал себе. Отец погиб, мать воспитала сына достойно и хотела женить на дочери недавно почившего окольничего, статной красавице, к которой даже из-за моря сватались. Разговор между матерями состоялся на пиру в присутствии множества гостей. Сватовство закончилось отказом — прилюдным, не в меру громким и потому оскорбительным. Разлад между семьями попытался уладить сам Котеня. Правдами и неправдами он проник в дом возможной невесты и сумел переговорить. Избранница против него, как жениха, нисколько не возражала… впрочем, как и против других. «Как маменька скажет. Если разрешит — то я согласна». А мать была непреклонна: дочь пойдет за известного и уважаемого человека, пусть неясно пока, за какого именно.

«Что нужно, чтобы выбрали меня?» — спросил Котеня.

«Добейся чего-нибудь в жизни. О тебе должны говорить. В наше время это лучшая рекомендация».

Котеня надел доспехи, сел на коня и отправился добывать славу. Первым делом ринулся на олицетворение зла — забугорного соседа, о котором стар и млад слыхали, что тот людоед. Что может быть значимее и достойнее, чем избавить свет от нелюдя? Память о подвиге сохранится в веках.

Ехать в соседнее государство было не близко, да и к замку маркиза Карабаса Котеня попал крайне не вовремя. В общем, все как-то сразу не заладилось. Именно в этот день доведенные до отчаяния крестьяне взбунтовались, перебили охрану маркиза-людоеда и вздернули душегуба на ветке дуба. Котеню приняли за прихвостня маркиза и едва не приладили на той же ветке. Чужак? И что с того? Им стало все едино, за убийство хозяина всем грозила смерть. Одним дворянином больше, одним меньше — на возмездии это не скажется, а удовольствие доставит.

Котеня предложил им выход:

— Давайте всем скажем, что людоеда убил я. Вызвал на поединок и заколол копьем у вас на виду. Вы подтвердите. Мне будет слава, а вам свобода.

Предложение понравилось, но кто-то в толпе засомневался:

— А его дружина? Мы же перебили всех до единого.

— Валите на меня, — великодушно разрешил Котеня. — Я всем скажу, что их — тоже я.

Его сняли с ветки и отпустили с благословением.

Слухи разлетелись быстрее конных гонцов. Нападение Котени на замок маркиза власти этого государства приняли за объявление войны, навстречу выехала наспех собранная армия. Когда выяснилось, что Котеня один, его пленили и заточили в темницу. Между государствами началась жесткая дипломатическая переписка. Курьеры сновали туда-сюда, как волки в клетке с видом на волю, обвинения в нарушении границ и задержании чужого гражданина сыпались с обеих сторон, но в конце концов для Котени все кончилось благополучно. О его самоуправстве решили забыть и уладить дело в частном порядке. С родственников потребовали выкуп, а из темницы отпустили домой голым, в одних сапогах. Вместо триумфа случился позор. Котеня вернулся на родину и отныне совершал подвиги с оглядкой на международное право — исключительно на своей территории. С тех пор и ездил по городам и весям. Вызывал встречных на поединки. Бывал бит, что немудрено: большинство соперников оказывались закаленными в реальных боях воинами. Когда побеждал, особой славы это тоже не приносило: хвалиться победой над равным и более слабым было совестно.

Георгий слушал с улыбкой. Имя людоеда и то место в повествовании, где Котеню в одних сапогах отправили домой, напомнило кое-что из детских книжек. Сказки оживали. Кстати, Хотен Блудович — это ведь герой богатырского эпоса, пусть известен чуть менее Ильи Муромца с компанией. А невесту Хотена звали… Как же ее звали? Чуня? Чаяна? Вдруг вспомнилось, что в одном из вариантов былины имя героя именно Котеня, а не Хотен. Получается, что Георгия и Елену отправили в настоящую сказочную жизнь, как они и просили. Явление им Соловья-разбойника чудесно это подтверждало. Казавшееся сказкой стало грубой реальностью, для которой, в свою очередь, машины, самолеты и телефоны — еще большая сказка.

В ответном рассказе Георгий сообщил уже опробованный на Соловье минимум, причем в тех же терминах: жили с невестой за тридевять земель, но вмешались боги и перенесли на чертово болото. Потом невесту украли, теперь он ищет ее. Будет странствовать, пока не найдет.

Котеня обрадовался:

— Мы оба странствуем, ты ищешь потерянную любовь, я обретаю славу. Что мешает нам путешествовать вместе? Вдвоем и пищу добыть проще, и от лихих людей защититься.

— Мой путь лежит к Соловью, — напомнил Георгий.

— Мой тоже — до поры до времени. Но я не верю, что твоя суженая у Соловья. Одно дело отбить ее у дракона, тут и слава ему, и почет. А у своего брата-воина, который сам из народа и тоже о народе печется? Нет, не верю. Думаю, от Соловья ты отправишься на все четыре стороны, и тогда мы вновь сможем искать славы… то есть, твою суженую вдвоем.