Дикий пес - Александра Лисина Страница 17

Гончая тихо вздохнула, ломая голову над этой проблемой, и едва не пропустила клочок повисшей высоко над головой паутины, которую ветер лениво раскачивал между деревьями. А когда в последний момент все же заметила неладное, то остановилась так резко, что Тиль едва успел отшатнуться.

— Тихо! — свистящим шепотом велела Гончая, пригибаясь к земле и крадущимся шагом обходя разорванную паучью сеть. — Замрите и гляньте, нет ли где еще такой паутины. Стрегон, имей в виду: от нее даже твой меч не поможет!

Спутники послушно завертели головами. Белка тем временем обошла опасное место по кругу. Потянула ноздрями воздух. Внимательно изучила густую листву на деревьях, где могло скрываться немало неприятных сюрпризов. Наконец высоко подпрыгнула, легонько дернув за обвисшую ниточку, после чего молниеносно отскочила назад и настороженно прислушалась.

Прошла секунда, другая, третья… но в лесу по-прежнему было тихо. Никто не спешил проверять ловчую сеть на предмет появления добычи. Никто даже не пришел выяснить, отчего потревожена сигнальная ниточка. Когда подул слабый ветер, стало ясно: паутина необитаема — от малейшего порыва она легко всколыхнулась, а несколько дальних нитей свободно повисли в воздухе, и по ним, против ожиданий, никто так и не спустился.

— Ушел, — сухо констатировала Белка, когда убедилась, что опасности нет.

— Кто? — настороженно спросил Лакр.

— Паук. Большой, толстый и восьминогий. Был тут несколько дней назад, но почему-то ушел. Хотя, кажется, это именно он недавно потревожил кордон.

Стрегон нахмурился: паутина была слишком велика для простого паука. Правда, само плетение выглядело каким-то незаконченным, словно прядильщику кто-то помешал или с размаху влетел в нижний уголок сети и, не заметив, жестоко порвал тонкое кружево.

— Кабанья тропа рядом, — ответила на его мысли Гончая. — Видимо, паук решил, что тут слишком беспокойно. По крайней мере, до тех пор, пока он не достигнет нужных размеров. Но чтобы вдруг обычная малышня смогла преодолеть кордон… не нравится мне это. Ой, не нравится. Тиль, глянь-ка! Да не бойся: она не ядовита.

Тирриниэль осторожно коснулся липкой нити, бессильно раскачивающейся между ветвей, и аккуратно потянул, стараясь взяться так, чтобы не приклеились пальцы. Намертво пристать не опасался: прекрасно знал, что липкие капли паук выдавливает из брюшка не сплошным слоем, а цепляет на паутину через равные промежутки, чтобы можно было ходить самому.

От его усилий одна из веток соседнего дерева заметно прогнулась, недовольно зашуршав листьями. Паутина задрожала, натянулась, как струна, но все же не порвалась, хотя эльф очень старался. А когда ему надоело испытывать ее на прочность, распрямилась так проворно, что освобожденная ветка едва не взмыла до небес.

— М-да, — многозначительно заметила Белка.

— Ну, и что это значит? — нахмурился Терг.

— Только то, что паучок был тут не больше недели назад, иначе она бы порвалась.

— Но люди с заставы пропали за пару дней до того, как мы туда подошли!

— Нет. Это эльфы оттуда ушли за пару дней до нас. Люди исчезли на несколько суток раньше. А сколько пропало бессловесного зверья, мы и вовсе не узнаем. В любом случае паук ушел, и мы совершенно не знаем, в какую сторону.

Владыка Л’аэртэ чуть нахмурился:

— Он для нас опасен?

— Нет. Но он тут может быть не один. И мне не хочется думать, что где-то поблизости притаилась его мамаша. Потому что в отличие от этой козявки она-то как раз могла бы преодолеть кордон… Ладно, я пойду вперед, чтобы успеть вернуться, если пауки недалеко, а вы топайте за мной, след в след, поглядывайте по сторонам и особенно под ноги. Эти твари любят прятать концы паутинки под листьями. Заденете, только-только сообразите, что вляпались, а они уже будут тут как тут.

Белка еще раз огляделась, но ничего подозрительного не нашла и двинулась дальше, поминутно останавливаясь и настороженно принюхиваясь. Вот миновала два крупных валуна, словно специально расположенных так, чтобы между ними образовалась узкая щелочка. Небольшую рощицу, в которой щебетали на все лады беззаботные птицы. Вот промелькнул крохотный ручеек, где наемники едва замочили сапоги. Потом вокруг немного посветлело, потому что деревья стали постепенно расступаться. Одна уютная полянка, где царила полнейшая идиллия, другая, третья…

Лакр тихонько перевел дух, но тут Белка неожиданно остановилась:

— Что-то тихо стало… Ждите-ка здесь. И ни шагу в сторону! — после чего оставила их на краю очередной поляны и быстрым шагом скрылась между деревьев.

Наемники без напоминаний сгрудились вокруг эльфов. Слегка прищурились, потому что яркое солнце било прямо в глаза, да еще так сильно играло бликами на мокрых от росы листьях, что на кроны деревьев было больно смотреть. Тирриниэль настороженно огляделся, хорошо зная, что Гончая зря не встревожится. Ланниэль и Картис старательно его прикрывали, держа ладони на рукоятях родовых клинков. В шаге от них неподвижными статуями застыли братья, которым от внезапно наступившей тишины тоже стало неуютно. Наконец Лакр тихо обронил:

— Мне не нравится, что мы торчим на виду. Может, отойдем подальше, чтобы не выглядеть, как главное блюдо на обеденном столе?

Стрегон тоже осмотрелся: они действительно стояли на самом виду. Над головой так и вились мелкие кровососы, выискивая малейшую брешь в можжевеловой защите. Деревья сомкнулись тесным полукругом и теперь словно бы наблюдали за тем, как глупые чужаки медлят с принятием решения.

— Действительно, как на лобном месте, — наконец пробурчал Терг. — Стрегон, давай-ка сдвинемся назад. Вдруг кто сверху прилетит? Говорят, тут водятся весьма крупные птахи.

— Влево отступим, — наконец принял решение вожак. — Но к деревьям вплотную не приближаться.

Ситты, привыкшие повиноваться вожаку беспрекословно, послушно качнулись в сторону, машинально увлекая за собой и эльфов. Картис и Лан не стали противиться: элементарная логика говорила, что Стрегон прав. Правда, Тирриниэль при этом ощутил смутное беспокойство, потому что Белка не могла оставить их торчать на виду, как дураков. Но ее все еще не было, на сердце становилось все тревожнее, а с доводами смертных даже он не мог не согласиться. К тому же от бликов уже начинали слезиться глаза. Даже непонятно, что это там могло так ярко…

Он вдруг замер от неожиданной догадки, а потом рывком запрокинул голову, запоздало сообразив, что солнце бликовало даже там, где не было никаких листьев! Казалось, это искрился и сиял сам воздух! Просто потому, что в нем присутствовало что-то еще! То, от чего отражались солнечные лучи и давали такой невыносимый блеск! Что-то настолько чуждое привычному миру, что даже эльф не сумел это сразу распознать!

Стрегон, последовав примеру Тирриниэля, чуть не застонал от досады, слишком поздно различив отчаянно слезящимися глазами нити огромной, невероятно прочной, но при этом почти прозрачной паутины, которая накрывала поляну гигантским колпаком. Несколько десятков этих нитей надежно крепились к верхушкам деревьев, давая хорошую опору. Между ними натянулся каркас из веером расходящихся нитей потоньше. А уже на них неведомый ткач не поленился наложить идеально повторяющие друг друга круги, на каждом из которых играли на свету сотни, тысячи липких капелек, чья поверхность так издевательски ярко отражала злорадно скалящееся солнце.