Небо на плечах - Алексей Федорочев Страница 17

— Его высочеству великому князю Алексею Романовичу стало плохо прямо на входе в зал. Ее высочество Ольга Константиновна осталась без пары. Пока нашлась бы замена — прошло бы время, гости начали бы судачить. Не смертельно, но неприятно. Поскольку стоял совсем рядом, счел возможным предложить свои услуги. Это всё, ваше императорское величество.

— Тимур?.. — обратился император к своему помощнику, так и не покинувшему кабинет.

— У великого князя случился прострел в колене, а вследствие падения — еще и травма головы. Примерно за полчаса его привели в порядок, но он сейчас на постельном режиме, — откликнулся императорский секретарь, найдя данные от дворцовых служб.

— Так-так-так, — пробарабанил Константин пальцами по столешнице, оставляя на ней дымящиеся следы. Во все глаза смотрел на это действие: слышать-слышал, но вот видеть не приходилось. Выглядело круто. — Твоих рук дело?

— Я сильный одаренный, но я не Мерлин, не верите — спросите у Бергена, возможно ли это, государь. — Я точно знал, что Максим Иосифович подтвердит, семь метров для целителей считалось пределом. А я стоял метрах в двенадцати от места падения, специально примеривался.

— Что еще произошло?

— Ничего необычного, государь. Я осознаю, что я не ровня Ольге Константиновне, но многие знают, что я ваш человек, так что урона ее чести не было. После очень короткой заминки вначале, которую мало кто не заметил, бал шел строго по регламенту. — Вываливать свои подозрения насчет Лопухина-Задунайского я не стал, момент был неудачный. Ничего, Ольге все рассказал, пусть она сама с отцом разбирается.

— А в жилой части дворца вы, видимо, тоже следили, чтобы урона чести моей дочери не было?! — император вернулся к официальному "вы", что было хорошим признаком, на "ты" с людьми, не входившими в его крайне ограниченный ближний круг, в основном состоящий из ровесников, он переходил только в минуты сильного гнева.

— Так точно, ваше императорское величество! — ну должен же он знать, что я далеко не первый любовник у двадцатипятилетней принцессы!

— Что с Ольгой?

— Спит, наверное. Пять, — посмотрел на часы, — почти полшестого утра, все нормальные люди спят, государь. — С намеком глянул на хозяина кабинета.

Император еще раз пробежался пальцами по столу, на сей раз без спецэффектов.

— До моего распоряжения я не желаю вас видеть при дворе!

Слава тебе, господи!

— О том, чему стали свидетелем — молчать!

Склонил голову в согласном поклоне.

— Свободны!

От властного рыка меня буквально вынесло за пределы кабинета. За дверьми пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы подавить довольную усмешку, надеюсь, на камерах это выглядело так, словно я приходил в себя после выволочки императора. Мелкая опала, которая наверняка в скором времени будет снята, была в данной ситуации наименьшим злом. А со своими недругами пускай царская семейка сама разбирается, я сделал, все что мог.

Интерлюдия.

— Тихон, ты когда-нибудь видел подобное? — спросил император, бросая советнику золотой кругляш.

— Нет. Что это?

— Это?! "Панцирь"!

— Э-э-э… тот самый?.. — Милославский озадаченно повертел в руках блестящую финтифлюшку. — Он же с конскую голову должен быть размером?.. И весом под пуд?.. Я же помню, как пришлось весь трон переделывать, чтобы только его туда запихать!

— Тот — не тот! Свойства — те же самые! Проверяли. Как тебе?

— Феноменально! Кто отличился, государь? — подобрался глава ПГБ, делая заметку в пух и прах разнести собственное научное направление — о подобных новинках он должен был узнавать первым!

— Кто отличился… Протеже твой! Подарил Ольге на балу.

— После которого вы прервали свою поездку?

Константин недовольно скривил щеку: бессмысленных вопросов он не любил, а Тихон и так прекрасно знал, зачем и почему император сорвался обратно в столицу при первой же возможности. Анонимное письмо, подброшенное прямо на стол гостевого крыла дворца германского кайзера, недвусмысленно намекало о готовящемся покушении на любимую дочь. Которое, к счастью, не произошло. Вот только выяснять, была ли записка "уткой" или же попытка навредить наследнице сорвалась благодаря действиям одного непомерно наглого юнца — приходилось осторожно, чтобы не вспугнуть вероятного недоброжелателя.

— Откуда у него?.. — начал Милославский, и тут же сам себе ответил, — Бушарин, кто же еще! Наша новая звезда на научном небосклоне! Мне кажется, Грушину надо внушительный пинок дать за то, что упустил такую голову!

— Не просто пинок, гнать пора! Уже второе изобретение подряд и снова — в частных руках! Напомни мне подумать потом, кем заменить Петра Ильича. Развел у себя семейственность! — монарх отобрал обратно у главы ПГБ собственность дочери и принялся катать между пальцами.

— Слушаюсь, государь. После дня империи?

— Да, где-то там. Сейчас у нас другие заботы. Что думаешь насчет своего приятеля?

— Выглядит все гладко: подозревал, никаких зацепок не было, решил проверить. Если судить с этой точки зрения, то он нашел и привлек идеального исполнителя. Даже на наше давнее соперничество не посмотрел.

— И?.. Твое мнение?

— Я… у меня нет мнения, государь, — впервые беспомощно опустил руки Милославский. Выбор и впрямь был кошмарный: то ли давний напарник — кристально честный человек и сделал все возможное, чтобы предотвратить провокацию, причем надо признать — действовал успешно. То ли он по уши замазан в заговоре. Пусть не против императора, а против Ольги, но случись что с ней, происшествие рикошетом ударит и по ее отцу, это Лопухин должен был понимать. Или — или. Оба варианта были равновероятными, а цена ошибки слишком высока.

— Даю тебе две недели, чтобы мнение появилось! И еще… секрет этих штучек, — император подкинул на ладони артефакт, названный им "панцирем", — на сторону уйти не должен! Как ты это обеспечишь — сам разберешься, не мне тебя учить. В качестве компенсации отдай ему, — Константин бросил на стол конверт с бумагами, — разберется!

— Так может…

— Нет, я на него в гневе! — Тихон Сергеевич непонимающе уставился на ухмыляющегося босса, не проявляющего ни малейшего признака недовольства. — Не бери на ум, твой граф не удивится. Ей-богу, будь Оля помладше, выдал бы ее за него, и плевать на всех! Далеко пойдет! Понимаю — нет, знаю! — что врет мне в глаза, а я его поймать не могу, все чувства молчат. Надо будет с Аней его попробовать свести, у них всего два года разницы. Потом посмотрим.