Лики смерти - Джим Батчер Страница 17

На сей раз тварь даже не замедлила движения. Пара оранжевых глаз вспыхнула ослепительным светом, и мой огонь, ударившись о невидимый барьер, разлетелся гроздью алых брызг. Тварь испустила скрежещущий рык и сделала еще шаг ко мне.

Я попытался встать, пошатнулся и упал у ног старого бомжа – тот стоял, опершись на свою трость, и смотрел на надвигающееся чудище, не делая попытки бежать. На этот раз я разглядел его лицо – восточное, с короткой седой бородкой, густыми седыми бровями; большие круглые очки придавали ему сходство с совой.

– Бегите же, чтоб вас! – рявкнул я.

Я бы с удовольствием сам подал пример, но мой вестибулярный аппарат еще отказывался действовать нормально, и я никак не мог подняться с земли.

Старик даже не повернулся, чтобы бежать. Вместо этого он снял очки и сунул их мне в руку.

– Подержите, пожалуйста.

И с этими словами шагнул, подняв трость, между мной и чудищем.

Тварь взревела, поднялась на дыбы, размахивая двумя передними парами ног, и ринулась на него. Я даже пошевелиться толком не мог, не то чтобы помочь; все, что мне оставалось, – это только смотреть.

Старик сделал два легких танцующих шага вбок. Конец его трости метнулся вверх и с хрустом врезался твари в зубы. Из ее пасти градом полетели желтые осколки. Старик крутнулся на месте, ускользнув от зубов на какой-то дюйм, и чудище, злобно щелкая челюстями, повернулось за ним.

Старик чуть отодвинулся и, блеснув холодным металлом, выхватил из трости длинный клинок – настоящий японский меч-катану. Меч описал в воздухе сияющую дугу на уровне глаз чудища, однако оно успело пригнуться, так что клинок отсек всего лишь пару дюймов от кончика мохнатого уха.

Чудище завизжало – как-то непропорционально громко по отношению к размерам полученной травмы, и визг этот казался почти человеческим. Оно отпрянуло, мотая головой и разбрызгивая кровь из раненного уха.

Тут до меня дошли три обстоятельства.

Первое – то, что тварь больше не обращает на меня никакого внимания. Ха, ха, ха. Голова у меня до сих пор шла кругом, и если бы тварь переключилась вдруг на меня, сомневаюсь, что смог бы что-либо с этим поделать.

Второе – то, что меч старика вовсе не отражал свет; он испускал его сам. Покрытое водяными разводами лезвие сияло ровным серебристым светом, который понемногу разгорался все ярче.

И, наконец, третье – даже на расстоянии нескольких ярдов я ощущал исходившую от меча энергию. Она гудела от ровной уверенной мощи – негромкой, но неколебимой, как сама земля.

За свою жизнь я видел только один такой меч.

Однако знал, что в мире имеется еще пара-тройка подобных.

– Эй! – крикнул маленький старик с отчетливым азиатским акцентом. – Урсиэль! Отпусти его! У тебя нет власти здесь!

Медвежеподобное чудище – насколько я понял, это его звали Урсиэль, – устремило взгляд четырех своих светящихся глаз на старика и отреагировало так, что дрожь пробрала меня еще сильнее. Оно заговорило. Голос у него оказался негромкий, даже мелодичный, что как-то плоховато вязалось с медвежьей челюстью и акульими зубами.

– Широ. Посмотри на себя, глупец. Ты стар. Ты был в расцвете своих сил в нашу прошлую встречу. Теперь тебе меня не победить.

Широ сощурился, держа в правой руке наготове меч, а в левой – деревянные ножны-трость.

– Ты здесь, чтобы говорить?

Урсиэль чуть склонил голову набок.

– Нет. Конечно, нет.

Он резко повернулся, разинул пасть и бросился на меня. И сразу же ветхое пальто, развернувшись в воздухе наподобие рыболовной сети, накрыло его морду, зацепившись за бараньи рога. Урсиэль раздраженно взревел и двумя лапами сорвал его с головы.

Пока он был занят этим, молодой темноволосый человек шагнул между ним и мной. Я остолбенело смотрел, как он выхватывает из висевших на поясе ножен тяжелую саблю. От нее исходила та же вибрирующая энергия, что и от катаны Широ, только частота казалась немного другой. Лезвие светилось серебристым сиянием, и за спиной у демона отозвался такой же серебристой вспышкой клинок Широ. Молодой незнакомец оглянулся на меня, едва заметно кивнул и тут же снова повернулся к демону.

– Урсиэль, – произнес он сочным басом, в котором угадывался характерный русский акцент. – Урсиэль. Отпусти его. У тебя нет власти здесь.

Урсиэль зашипел, и на мгновение оранжевые глаза его вспыхнули ярче.

– Саня! Изменник! Уж не думаешь ли ты, что любой из наших убоится даже одного из Трех – в твоих-то жалких руках? Что ж, пусть будет так. Я уберу вас всех.

Саня сделал левой рукой издевательски приглашающий жест, но промолчал.

Урсиэль взревел и ринулся на Саню. Тот быстро взмахнул саблей и глубоко рассек чудищу плечо. Тело демона обрушилось на Саню, но тот, напрягшись, устоял и отшвырнул его прочь от меня.

Широ испустил звонкий крик, какого я никак не ожидал от столь маленького старикашки, и Урсиэль откликнулся злобным визгом, барахтаясь на асфальте. Саня тоже выкрикнул что-то, наверное, по-русски, и ринулся вперед, стиснув рукоять сабли обеими руками. Острие сабли вновь вонзилось в плоть демона, и Саня налег на нее всем своим весом, опрокинув демона на спину.

Наверное, он слишком увлекся атакой. Одна из лапищ Урсиэля с размаху ударила его в плечо, я услышал хруст ломающейся кости. Удар отбросил юношу от демона; он покатился по асфальту и врезался в стену, коротко вскрикнув от боли.

Урсиэль поднялся на ноги, зубами выдернул саблю из тела, мотнув мордой, отшвырнул ее в сторону и двинулся на Саню. Однако седобородый старик напал на него сбоку, отогнав от раненого товарища и (кстати) от меня. Несколько секунд старик и демон кружили на месте. Потом Урсиэль, ощетинившись когтями, бросился в атаку.

Старик увернулся от демона, а его меч оставил на лапе чудовища глубокий порез. Еще дважды он поражал Урсиэля, но хотя тот каждый раз взвывал от боли и ярости, раны, похоже, только добавляли ему злобы, тогда как старик начинал задыхаться.

– Возраст, – мягко прошелестел голос Урсиэля в самый разгар схватки. – Смерть твоя идет, старик. Она уже держит твое сердце в своей руке. Так что жизни твоей теперь цена – пустяк.

– Отпусти его, – прохрипел старик.

Урсиэль снова рассмеялся, и на этот раз уже зеленая пара глаз вспыхнула зловещим светом.

– Глупый святоша, – произнес голос, в котором не осталось больше ни мелодичности, ни обаяния... а может, это мне только показалось? – Что ж, время умирать, как умер тот египтянин.

Выражение лица Широ тоже изменилось – вместо свирепой решимости на нем обозначилось что-то, напоминающее горечь, боль. Задыхаясь, он повернулся лицом к демону и, помедлив, кивнул:

– Что ж, пусть будет так.

Демон шагнул вперед, и старик попятился, медленно отступая к углу переулка. Впрочем, он отбивался более или менее успешно – пока одна из лап чудища не перехватила его меч у самой рукояти и не отбросила его в сторону. Старик охнул и прислонился спиной к стене, задыхаясь и прижимая руку к груди.