Легенды ночных стражей: Спасение - Кэтрин Ласки Страница 17

Сова сдавленно ахнула, и из глаз ее заструились слезы.

«Точно!» — теперь Сорен понял, кого она ему напоминала! В голосе одинокой совы звучали те же мелодичные переливы, которые каждое утро звенели в колыбельной песне мадам Плонк.

— Как ты догадалась, что я сестра Брунвеллы?

— Вы говорите о мадам Плонк? Это ее настоящее имя? — выпалил Сорен.

— Так точно. Идите за мной, молодежь. Я расскажу вам свою историю. Кстати, у меня есть свежие полевки. Только не обессудьте — я их никогда не жарю, не то, что у вас на острове!

— Не волнуйтесь! — успокоил ее Сорен. — Я летаю… летал с клювом всепогодников вместе с Эзилрибом, и у нас принято есть мясо сырым.

— Слыхала я о вашем Эзилрибе! От него по-прежнему нет никаких новостей?

— Нет, — грустно ответил Сорен, когда они поднялись в воздух.

— Бедный мой дружище… Все возвращается на круги своя… Что она имела в виду? Возможно, скоро они об этом узнают.

— Что это? — спросил Копуша, когда они опустились на развалины. Вокруг высились две с половиной стены из аккуратно уложенных друг на друга древних камней. Стены густо заросли плющом, а в центре огороженного ими пространства чернела яма для кузнечного горна. На одной из стен висел новенький шлем и набор боевых когтей. Сорен сразу увидел, что доспехи выполнены очень искусно и ничуть не уступают оружию работы Бубо.

— Здесь когда-то был огороженный сад или что-то в этом роде. Возможно, это часть замка.

— Работа Других? — уточнил Сорен.

— Смотри-ка, ты, оказывается, знаешь о Других! — хмыкнула сова.

— Совсем немного. Я читал о них в библиотеке, когда искал сведения о замках, церквях и амбарах. Понимаете, я сам амбарная сова, мне это интересно. Про Других я знаю только то, что жили они очень-очень давно и не были ни совами, ни птицами, ни зверями, по крайней мере, в наши дни таких животных больше не существует.

— Точно говоришь. А ты знаешь, что у них не было ни крыльев, ни перьев, а вместо ног торчали две длинные палки для ходьбы?

— Правда? — оживился Копуша. Тема ходьбы особенно его заинтересовала, ведь он умел не только летать, но и резво бегать по земле. «Как, должно быть, ужасно, иметь только одну возможность!» — подумал он про себя. — И как же они выживали?

— С трудом, сам понимаешь. В конце концов, и вовсе исчезли. Кстати, у них не только перьев не было, на них даже шерсть не росла!

— В таком случае, неудивительно, что они вымерли, — фыркнул Сумрак.

— Зато у них были камни, — напомнила полярная сова.

— Камни? Да какой от них прок?! — процедил Сумрак.

— Еще какой! Из них можно строить — дворцы, церкви, ограду для садов.

— А зачем нужно огораживать сад? — удивился Копуша.

На их острове прекрасные сады незаметно переходили в заросли папоротников и поросшую дикими цветами луговину.

— Откуда я знаю? — огрызнулась сова и принялась раскладывать перед гостями свежих полевок и пару сусликов. Внезапно она прыснула со смеху, так что с ее закопченных щек посыпалась сажа.

— Ну как, не очень я похожа на сестру знаменитой мадам Плонк?

— Мягко говоря, нет, — призналась Гильфи.

— Она добрая душа, но мы совсем разные. Мы родились в Северных царствах, за Ледяными проливами, на восточном берегу Моря Вечной Зимы. Считается, что там лежит прародина всех белых сов, но я в это не верю. Там живут и другие совы, не только полярные. Взять, скажем, вашего наставника, Эзилриба. Сам он пятнистая совка, а родился на небольшом островке, что расположен возле моего бывшего дома. Честно сказать, жизнь там страшная. Вечная война соперничающих кланов. Самые свирепые воины исходят с берегов Моря Вечной Зимы. Наши отец с матерью тоже были такими. Но несмотря на свой воинственный дух, они были не чужды искусству, ведь семейство Плонк издревле славится своими певцами. На протяжении тысячелетий в каждом совином государстве поют певцы из рода Плонк.

Должность певца Великого Древа Га'Хуула — наследственная, и ее может занимать лишь одна, самая лучшая полярная сова в каждом поколении. Такой совой оказалась моя сестра, Брунвелла. Что ж, с этим еще можно было как-то смириться, но смириться с мачехой — нет уж, увольте!

Моя мать погибла в Битве Ледяных Когтей — последней схватке большой войны Ледяных Когтей. Вскоре после этого мой папаша нашел себе новую подругу, жуткую старую полярную сову. Она обращалась со мной, как с куском чаечьего помета. Перед сестрой-то она лебезила, ну как же, Брунвелла со дня на день должна была стать певицей Великого Древа! В конце концов, мне пришлось убраться. Даже Брунвелла понимала, что я не могу больше оставаться в нашем дупле. А папаша был просто околдован этой дрянью! Он свято верил, что она не может сделать ничего дурного. Я долго не знала, куда мне податься. Что-то подсказывало мне, что я должна не просто убраться подальше от своей семейки, но найти в жизни новое дело. У меня был очень неплохой голос. Пусть не самый прекрасный для представительницы рода Плонк, но во много раз лучше, чем у других сов. Но я не хотела быть певицей. Кроме того, я никогда не была такой красоткой, как Брунвелла. У меня чуть сероватый оттенок оперения, поэтому, когда я линяю, на теле видны некрасивые белые пятна. Мачеха, кстати, так меня и звала: «Пятнашка-замарашка!»

— Какая жестокость! — ахнула Гильфи. — А как вас зовут по-настоящему?

«Интересно, скажет или нет?» — подумал Сорен, впиваясь глазами в сову.

— Настоящее имя?

— Да, — еле слышно повторила Гильфи, почувствовав, что случайно вторглась на запретную территорию.

— Это знаю я, и только я.

«А как же твоя сестра? — пронеслось в голове у Сорена. — Она-то знает? Кстати, а какая разница между истинным и настоящим именем? И существует ли эта разница?»

— Так на чем я остановилась? Ах да, я искала чего-то другого, нового. Я хотела навсегда отделить себя от Плонков. Моя сестра любила меня, но отцу было наплевать. Мне не к кому было обратиться. Поэтому я просто ушла. Больше года я летала над Северными царствами, пока не познакомилась с Октавией. Вы же знаете ее, не правда ли?

— Конечно! — хором закричали друзья.

— Она прислуживает Эзилрибу и вашей сестре, — пояснил Сорен.

— Вот как? Значит, сейчас она работает на Брунвеллу? Ах, Октавия! Добрая душа, золотое сердце. Я познакомилась с ней до того, как она ослепла.

Друзья недоверчиво вытаращили глаза.

— Вы хотите сказать, — переспросила Гильфи, — что она не родилась слепой?

— Я слышал о том, что она когда-то была зрячей, но я никогда в это не верил, — вставил Сорен. — Мне казалось, все домашние змеи рождаются слепыми.

— Так оно есть, но Октавия — не домашняя змея. Неужели вы не заметили, что она не розовая, как все остальные, а зеленовато-голубая?