Дежавю - Татьяна Шмидко Страница 17

– Брукс, это уже переходит все границы! Ты можешь оставить нас хоть ночью? Нам бы не помешало немного уединения!

Потом я добавила трагическим шепотом:

– Ты разрушаешь мою жизнь!

Брукс недовольно заурчал. Но не сдвинулся с места.

Ну, хватит! Я напрягла все свои мышцы и, негромко зарычав, сказала:

– Брукс, я, конечно, ценю твою преданность и все такое, но… убирайся вон!!! – я стояла на пороге дома, указывая рукой в сторону Северного полюса. – Да, и можешь потеряться там на несколько недель…

– Или месяцев, – вполне слышно добавил Эдуард из глубины дома.

Брукс поднялся с тропинки и явно ухмыльнулся, если волки вообще могут ухмыляться.

– Брукс, мы этого бы очень хотели, – сказал Эдуард.

– И лучше не порть отношения со своей будущей тещей!

Брукс нагловато оскалился (или мне так показалось) и лениво потрусил прочь.

Я, закрыв глаза, стояла и слушала, как он удаляется все дальше от дома. Мне до ужаса хотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.

Эдуард стоял неслышно за мной, глядя в ночь.

– Ах, эта молодость, ах, эта любовь! – сказал он с еле сдерживаемым смехом. Я заставила себя расслабиться и улыбнулась ему в ответ.

– Так, на чем мы остановились? – спросил он деловым тоном.

Я готова была подробно ответить на его вопрос, но вместо этого сильные руки Эдуарда подхватили меня и мы исчезли в направлении спальни.

* * *

От приятных воспоминаний я немного забыла, где нахожусь, но меня привела в чувство Лили, которая носилась мимо меня, то со столовыми приборами, то с готовыми блюдами. Алиса же неистово наводила последний лоск на обстановку: появились многочисленные вазочки, фотографии в рамочке, в том числе наши свадебные. Я робко спросила:

– Может, я все-таки могу чем-то помочь?

Алиса, грациозно пробегая мимо, только зашипела в ответ. Правда, потом вернулась обратно и, осторожно чмокнув меня в щеку, сказала:

– Ты уже очень нам помогаешь тем, что не двигаешься и не портишь свой камуфляж. Ты сегодня у нас в центре внимания и главный игрок. Так что набирайся сил.

И будь умницей.

Да уж, сил. То, что я могла спокойно швыряться железнодорожными вагонами, она, видимо, не учла.

– Да знаю я, знаю! – кисло сказала я.

В просторной гостиной усилиями Лили и Алисы образовался шикарный фуршетный стол – розы в высоких вазах, много закусок и салатов. Как раз то, что любит Мо. Это давало прекрасную возможность делать вид, что мы что-то едим, на самом деле просто пряча повсюду еду. На столе стояло множество декоративных ваз с цветами. Ну, не знаю, кто куда, а я буду прятать там. Я подошла и, взяв вазу побольше, попробовала засунуть туда эклер.

– Бэль, и не вздумай! Это – для цветов.

Я, шутя, показала ей язык.

– Алиса, ну это… сделано с размахом, – сказал Диксон, заходя в дом вместе с Бруксом и Ханной, разглядев праздничный стол, украшенный цветами и свечами.

Увидев свою дочь, я ойкнула – она была одета как среднестатистический подросток. Конечно же, джинсы, футболка с дурацкой надписью, вязаная шапочка и кеды. Я была слегка разочарована – ну разве мог мой ангел носить такие заурядные вещи? На глазах у нее были голубые линзы, а «кудряшки Генри» безжалостно выпрямлены. Интересно, как Алисе это удалось?

– Мамочка! – крикнула Ханна и бросилась ко мне. Я обняла ее и, как всегда, с удовольствием вдохнула запах ее волос. Она аккуратно поправила мой свитер и, сморщив нос, вдруг серьезно сказала:

– Мама, но хотя это не совсем то, что я привыкла видеть, но все-таки ты все та же.

Я привыкла серьезно относиться к словам моего вундеркинда и серьезно спросила:

– Ханна, ты заметила какие-то недостатки в моей маскировке?

Она чарующе улыбнулась и сказала:

– Что ты! Просто ты – моя мама, и поэтому самая прекрасная на свете.

Я еще раз обняла ее и осторожно поставила на пол.

Диксон подошел к нам и спокойно спросил:

– Ханна, дорогая, прошу тебя, давай еще раз повторим твою «историю» для бабушки Мо.

Она села на диван и с видом профессора стала излагать:

– Я – племянница дяди Эдуарда. Мои родители уехали служить на военную базу в Европе и, зная, что Элиза просто обожает заботиться о детях, попросили приютить меня на ближайшие полгода. Правда, возможно, контракт моим родителям продлят, и я останусь здесь подольше. В школу я не хожу из-за редкого заболевания крови, которое вызывает понижение уровня гемоглобина. Поэтому я такая бледная. Потом я буду усиленно скрывать свою образованность и прикидываться глупым тинэйджером.

Эдуард появился из кухни и, окинув дочь взглядом, потрепал по макушке.

– Ой, кто ты и что сделала с моей дочерью? – спросил он, шутя, но Ханна вскочила, уткнулась ему в плечо, пробубнив:

– Дедушка Генри дорого мне за это заплатит! – сказала она ему в плечо. – Я устрою ему вечер поэзии!

Эдуард усмехнулся и сказал:

– Да нет, это будет не наказание, а пытка. Слушать Байрона он будет только в том случае, если эти стихи будут о рыбалке или спорте.

– Кстати, а где ты была?

Диксон и Ханна переглянулись, и дочь сказала:

– Дедушка решил, что мне не помешает проследить за повадками моих якобы одногодок. Чтобы я не переборщила с игрой на публику.

Я в недоумении посмотрела на Диксона.

– Бэль, мы просто провели пару часов вблизи школы и наблюдали за поведением детей из старших классов на спортивной площадке.

Я посмотрела на Эдуарда – он с интересом посмотрел на Ханну и спросил:

– И что ты такого интересного увидела, радость моя?

– Ну, я немного разочарована. Они оказали настолько физически слабыми, что вы теперь вряд ли уговорите меня есть человеческую пищу! У многих так билось сердце от простой нагрузки, что я не на шутку стала волноваться. Потом я наблюдала, как они играют и общаются между собой. Это было, в целом, любопытно. Только несколько слов я не поняла…

Тут Эдуард скорчил гримасу и сказал:

– Я прошу тебя стереть эти слова из своего обширного словарного запаса. Поверь мне, они не стоят твоего внимания.

Ханна озадаченно нахмурилась и кивнула. Я поняла, что она их теперь точно не забудет. Но была уверена, что использовать не будет.

– А потом нам пришлось ретироваться. Меня волновало, что подумает учитель, если вдруг увидит двух людей на вершине большой ели, – сказал Диксон и ушел, чтобы помочь Элизе на кухне.

Ханна тем временем побежала наверх в комнату.