Архив Буресвета. Книга 1. Путь королей - Брендон Сандерсон Страница 17

Он признательно снял перед ней шапку.

Шаллан усмехнулась — она не ожидала той внутренней свободы, что пришла вместе с одиночеством. Братья боялись за нее. Они считали ее робкой, потому что девушка не любила спорить и в больших компаниях, как правило, молчала. Возможно, она и впрямь роб­кая... Ее пугало то, что она находилась так далеко от Йа-Кеведа. Но одновременно это было прекрасно. Она заполнила три блокнота изображениями увиденных существ и людей, и, хотя ее постоянно, словно облаком, окутывала тревога за финансовое положение Дома, неприятные чувства уравновешивались истинным наслаждением от происходящего.

Тозбек отдавал указания по поводу стоянки корабля в порту. Он был хорошим человеком. А вот его комплиментам Шаллан не верила. Капитан хотел продемонстрировать симпатию, но перестарался. Она была бледнокожей, а знаком истинной красоты считался алетийский загар, и, несмотря на то что глаза у нее светло-голубые, нечистая семейная кровь проявила себя в темно-рыжих волосах с золотистым отблеском. Ни единой приличной черной пряди. Когда она повзрослела, веснушки побледнели — хвала Вестникам! — но по-прежнему усеивали щеки и нос.

— Юная госпожа, — обратился к ней капитан, посовещавшись со своими людьми, — все говорит о том, что светлость Ясна находится в Конклаве.

— О, это же в Паланеуме?

— Да-да. И король живет там же. Это в каком-то смысле центр города. Только вот он наверху. — Тозбек почесал подбородок. — Ну, так или иначе, светлость Ясна Холин — сестра короля; в Харбранте она просто не может остановиться где-то в другом месте. Ялб покажет вам дорогу. Багаж подвезем попозже.

— Капитан, от души вас благодарю, — сказала она. — Шайлор мкабат нур.

«Благополучно принесли нас ветра». Благодарственная фраза на тайленском.

Шкипер широко улыбнулся:

— Мкай баде фортенфис!

Шаллан понятия не имела, что это значит. Ее тайленский был хорош, когда она читала, но с восприятием на слух все обстояло совсем иначе. Девушка улыбнулась Тозбеку и, похоже, попала в точ­ку, потому что он рассмеялся и махнул одному из своих матросов.

— Мы будем ждать у причала два дня, — предупредил капитан. — Завтра будет Великая буря, так что мы все равно не сможем уйти. Если ваше дело со светлостью Ясной обернется не так, как вы надеетесь, мы отвезем вас обратно в Йа-Кевед.

— И снова благодарю.

— Юная госпожа, это пустяк. Мы бы в любом случае именно так и поступили. Мы можем брать товар где угодно. Кроме того, вы подарили мне такой похожий портрет моей милой жены, ну прям вылитая она. Я повешу его в каюте.

Он направился к Ялбу, чтобы дать указания. Шаллан ждала, положив рисовальные принадлежности обратно в кожаную сумку. Ялб. Ей, веденке, произнести подобное имя было трудновато. Почему тай­ленцы, смешивая буквы, так часто забывали о гласных?

Ялб махнул ей. Она шагнула вперед.

— Будьте осторожны, барышня, — предупредил капитан, когда она проходила мимо. — Даже в безопасном городе вроде Харбранта хватает неприятностей. Не теряйте голову!

— Да уж, пусть остается на плечах, — ответила Шаллан, осторожно ступая на трап. — Сомневаюсь, что кто-то вернет мне потерю, если таковая и впрямь случится.

Тозбек рассмеялся, помахал ей на прощание, пока она шла, держась за перила. Как все воринки, Шаллан одевалась так, чтобы левая рука, защищенная, была скрыта, а правая, свободная, видна. Темноглазые простолюдинки носили на левой руке перчатку, но дама ее положения обязана демонстрировать большую скромность, которая выражалась в длинной манжете левого рукава, застегнутой на пуговицы.

Платье Шаллан облегало грудь, плечи и талию, а ниже расширялось — обычный воринский покрой. Сшито из синего шелка с рядами пуговиц из панцирей чуллы по бокам; девушка несла свою сумку, прижимая к груди защищенной рукой, а свободной держалась за перила.

Сойдя с трапа, она погрузилась в яростную суматоху порта, где туда-сюда носились гонцы, а женщины в красных жакетах вписыва­ли грузы в бухгалтерские книги. Харбрант являлся воринским королевством, как Алеткар и как родной Шаллан Йа-Кевед. Здешние жители не были язычниками, и письмо считалось женским искусством; мужчины изучали только глифы, предоставляя буквы и чтение женам и сестрам.

Капитан Тозбек умел читать — Шаллан в этом не сомневалась, хоть и не спрашивала напрямую. Она видела его с книгами; ей это было неприятно. Мужчинам не полагалось уметь читать. По крайней­ мере, если они не были ревнителями.

— Желаете прокатиться? — спросил Ялб с таким сильным тайленским акцентом, что она едва различала слова.

— Да, пожалуйста.

Он кивнул и куда-то умчался, оставив Шаллан на причале. Вокруг суетились паршуны, которые усердно перетаскивали деревянные ящики с одного причала на другой. Паршуны тупые, но из них получаются отличные работники. Молчаливые и исполнительные. Ее отцу они нравились больше обычных рабов.

Неужели алети и впрямь сражались на Расколотых равнинах с паршунами? Шаллан это казалось таким странным. Паршуны не дерутся. Они покорные и почти немые. Конечно, если верить слухам, те, что с Расколотых равнин, — их называли паршенди — физи­чески отличались от обычных паршунов. Они сильнее, выше, смыш­ленее. Возможно, на самом деле вообще не паршуны, а какие-то их очень дальние сородичи.

К собственному удивлению, Шаллан заметила в порту представи­телей местной фауны. Несколько небесных угрей извивались в воздухе в поисках крыс или рыб. Маленькие крабы прятались в щелях между досками причала, а к толстым деревянным опорам прицепилась гроздь скрепунов. На улице, уводившей прочь от причалов, сре­ди теней копошилась юркая норка, высматривая, не уронил ли кто-нибудь что-то съедобное.

Шаллан не смогла удержаться — вытащила блокнот и начала набрасывать атакующего небесного угря. Неужто он не боится такого количества людей? Она держала альбом защищенной рукой, сквозь ткань сжимая пальцами верхнюю часть, и рисовала угольным карандашом. Не успела девушка закончить, как вернулся ее проводник с мужчиной, который тянул за собой любопытную конструкцию­ с двумя большими колесами и сиденьем под балдахином. Шаллан в нерешительности опустила свой блокнот для зарисовок. Она-то ожидала паланкин.

Человек, тянувший кресло на колесах, был невысоким и темнокожим, с широкой улыбкой и толстыми губами. Он жестом предложил Шаллан садиться, что девушка и сделала со скромным изяществом, которое в ней воспитали наставницы. Возница задал ей вопрос на незнакомом резком и отрывистом языке.

— Что он хочет? — спросила она у Ялба.

— Спрашивает, желает ли госпожа проехать длинной дорогой или короткой. — Ялб почесал голову. — Не уверен, что понимаю, в чем разница.

— Наверное, в том, что одна из них длиннее, — предположила Шаллан.

— О, да вы и впрямь умница.

Ялб что-то сказал вознице на том же резком языке, и человек ответил.