Хроника Страны Мечты. Книга 5. Краткая история тьмы - Эдуард Веркин Страница 17

— Вы убили.

А пошел он, вдруг подумал Зимин. Почему все время терпеть? Психов и то терпеть приходится, что за жизнь такая бесконечно тоскливая? Зимин разозлился.

— Вы дурак?! — резко спросил он. — Вы дурак, или кто? Я не хочу с вами общаться, а вы меня преследуете! Значит, дурак.

— Нет, я не дурак, просто…

— Просто у меня на лбу короста, — ответил Зимин.

— Просто меня зовут Кокосов, — тихо сказал Моховиков.

— Прекрасно! — Зимин хлопнул в ладоши. — Вы то Моховиков, то Кокосов. Кокосов–Моховиков! А?

— Все правильно, — кивнул Моховиков. — Я Моховиков, но у моей мамы фамилия Кокосова, так что я…

— У моей мама фамилия Романова! — перебил Зимин. — Мне что теперь, претендовать на российский престол?!

— Нет, конечно… То есть как хотите… Я хотел сказать, что вот вся эта история, она произошла со мной! Так вот… — выдохнул Моховиков–Кокосов.

Зимин не останавливался — нечего подкармливать психа, он, Зимин, гуляет вокруг дома, а какой то псих тащится за ним, ну и что? Мало ли на свете психов? Каждый четвертый, если не больше.

— Эта история произошла со мной, — повторил Моховиков.

Зимин шагал. Мечтал об одном — чтобы этот Моховиков запнулся и упал, растянувшись в луже на асфальте. А он бы тогда побежал. А что? Пробежался бы немного, подальше от психа, подальше… В Калининград! В замок! В подземелья! Никакого электричества! Никаких Моховиковых! Никаких Кокосовых!

— Да погодите же вы! — Моховиков догнал.

Зимин подумал, что сейчас Моховиков схватит его за рукав, но тот воздержался. Просто перегородил дорогу. Собой.

— Я — Кокосов Евгений Валентинович…

— Эсквайр? — уточнил Зимин.

— Что?!!

— Ничего. Вы головой в детстве часто ударялись?

— В меру… Я любил на мопеде…

— Что вам нужно? — раздельно и с крайней степенью недоброжелательности в голосе произнес Зимин. — У меня дела, я тороплюсь, а вы меня отвлекаете. У вас что то серьезное?

— Да, конечно. Всего несколько минут, и я уйду. Честно! Я не сумасшедший, поверьте, просто мне надо кое что выяснить…

— Хорошо, — терпеливо, но по–прежнему недоброжелательно сказал Зимин. — Хорошо, я вас слушаю. Хотя если честно, мне не очень нравится беседовать под дождем.

«Ошибка, — подумал Зимин, — зря я про дождь сказал, сейчас этот сумасшедший попросится в гости». Но Моховиков в гости не стал набиваться, раскрыл портфель. Зимин напрягся, ожидая, что сейчас из портфельных недр будет извлечено таки нечто опасное…

— Зонтик, — пояснил Моховиков. — У меня есть зонтик, так что если вы промокли…

— Давайте скорее уж, — отмахнулся Зимин. — Что вы еще хотели спросить?

Моховиков стал неуклюже убирать зонтик в портфель, Зимин ждал. И думал, что надо было поехать к матери Лары. Сейчас бы пил чай с крыжовником в теплой кухне, выковыривал бы языком косточки из зубов и томился от рассказов про дачу, про то, что редис не взошел, в луке черви, а салат поедают ночные слизни, а дядя Ваня…

Хорошо было бы.

Но он не поехал.

И теперь стоял под дождем. Весь день под дождем, а вот если бы на второй сеанс остался, то не промок бы.

— Я хотел спросить… То есть… я не знаю… А что, если его нельзя было убивать?

— В каком смысле?

— В том… Это ведь может повлиять…

— На кого?

Зимин дал себе слово быть терпеливым. Терпеливым–пре–терпеливым, терпеливым воздастся.

— На Парцифаля! Понимаете, вы его убили в книжке, а это ему может повредить…

— Я все таки пошел, — сказал Зимин. — Мне честно надо, ко мне должны сейчас японцы прийти, а я тут с вами болтаюсь.

— Ну еще минутку! — Моховиков–Кокосов стал возиться со своим портфелем. — Буквально минутку! Вы ведь понимаете, что оно все так… Знаете, вы вот мне не поверили, а эта история, ну, которая в «Темной материи», она со мной произошла. Один в один практически. Поэтому я очень удивился, очень… Знаете, я живу не слишком далеко…

— А не желаю знать, где вы живете, — оборвал Зимин. — Живите себе где хотите, это ваше личное дело.

— Да–да, понимаю, хорошо, — Моховиков старался открыть портфель, у него не получалось. — Недалеко, день на поезде, правда, пересадки… Но это неважно, совсем неважно. Это все со мной произошло, вот смотрите…

Он справился с замком портфеля, откинул крышку, достал крокодила.

— Вот, смотрите, — Моховиков протянул крокодила Зимину.

— А что, собственно, смотреть? — пожал плечами Зимин. — Ну, крокодил. Выцветший. Они быстро выцветали, кстати, особенно если на подоконнике стояли.

— Это белый крокодил, — сказал Моховиков.

— Вы меня утомили, — сказал Зимин. — Желаю не простыть, сегодня сыровато.

— Еще! — почти выкрикнул Моховиков.

Он снова углубился в свой портфель, совершил неловкое движение, дернулся и уронил крокодила, и стал его поднимать, и едва не уронил сам портфель, и замер в раскоряченном положении.

Зимин назвал себя дураком и поднял крокодила. Не хотел, а поднял. Как то неприятно это выглядело — крокодил, чистый, старый, пластмассовый, лежал в луже… неприятно.

Он поднял крокодила и протянул его Кокосову.

— Спасибо, — кивнул тот. — А не могли бы вы его… немного подержать?

— Ладно… — Зимин стряхнул крокодила от воды и сунул под мышку.

Кокосов нелепо улыбнулся и в этот раз извлек тетрадку. Толстую тетрадку на пружине, гораздо больших размеров, чем обычную, с обложкой из плотного клееного картона, на обложке был изображен ворон.

«Ну вот, — подумал, Зимин, — что и требовалось доказать. И к чему был нужен весь этот цирк? Молодой талантливый автор хочет, чтобы я ознакомился с его романом. С тем самым, про выживание бравых ролевиков в мире беспощаднейшего протославянского фэнтези».

— Вы посмотрите, это интересно, — сказал человек.

— Да я…

— Вы должны ее написать! — сказал человек страстно. — Новую книгу!

Он резко сунул Зимину в руки тетрадь, и Зимин взял ее, машинально, но взял.

А человек развернулся и побежал. Зимин хотел что то сказать, но не успел — Кокосов удалился настолько быстро, и настолько это было нелепо, что Зимин растерялся. Так и стоял — с тетрадкой в руках и с крокодилом под мышкой.

Ситуация тупейшая. Зимин даже огляделся — не видит ли кто? Выглядеть тупым Зимин не любил.

Но, кажется, никто не видел.

Возвращаться домой с крокодилом в руках почему то показалось глупым. Зимин огляделся. Улица была пуста. Приближались ранние осенние сумерки, окна зажглись желтым. Зимин зевнул, оставил крокодила на ближайшей скамейке и быстро пошагал к подъезду. Он торопился, ему почему то казалось, что безумный Кокосов–Моховиков обязательно вернется, и все начнется с начала, и не будет из этого никакого выхода. А крокодил хороший, его кто нибудь да найдет.