Дочь тролля. Книга 2. Спасти жениха - Елена Малиновская Страница 17

Я. нервничала. Нет, не так. Пожалуй, никогда в жизни я не нервничала сильнее, чем сейчас. За время своего путешествия я успела отвыкнуть от платьев. Впрочем, что лукавить — я и не привыкала к ним особо. Поэтому чувствовала себя донельзя неудобно в наряде, который Морган притащил для меня откуда-то. Нет, хвала небу, он не был вызывающим и не поражал нескромной роскошью. Обычное длинное платье благородного изумрудного цвета, который выгодно оттенял мои глаза и рыжие волосы, убранные в самую обычную косичку. Удивительно, раньше я опасалась носить одежду зеленых цветов. Мне казалось, что она бледнит меня, придает коже нездоровый оттенок смертельной болезни. Поэтому так скептически приняла выбор Моргана. Но когда взглянула в зеркало, то не сумела сдержать вздох изумленного восхищения. Платье делало меня словно моложе. Нет, не так, куда же моложе, если мне и без того даже восемнадцати пока нет. Скорее, оно делало меня невиннее. А заплетенные волосы придавали облику завершенность. Теперь я была похожа на бедную наивную сироту, вынужденную в одиночку сражаться со всей жестокостью и несправедливостью мира.

Морган, по всей видимости, и добивался подобного впечатления. По крайней мере, он остался очень доволен увиденным. Сухо приказал мне покружиться, после чего сурово проговорил:

— Не пытайся состязаться с драконами в остроумии и не отвечай на их колкости, какими бы шутками тебя ни осыпали! Во-первых, ты все равно проиграешь. У этих себялюбивых гордецов в запасе было множество веков, чтобы отточить свое сомнительное чувство юмора. К тому же их хлебом не корми — только дай схватиться за семейным столом в словесном поединке. Так что тебе в подобном сражении все равно не победить. А во-вторых, ты не должна выходить из роли бедной наивной девочки, пришедшей молить о милости. Нейну Дея ну многие не любят за высокомерие и резкость. Сыграй на контрасте. Заставить поверить остальных, что ты — безвинная жертва наговора нейны Деяны. Поэтому на каждое завуалированное и тем более прямое оскорбление наивно хлопай длинными ресницами. Можешь даже расплакаться.

— Но моя тень, — попыталась было возразить я, — любой дракон увидит…

— Об этом не беспокойся, — оборвал меня Морган. — Если ты не будешь злиться или испытывать любые другие сильные эмоции, то никто даже не заподозрит, что ты арахния. Об этом знаем мы, Ульрика и нейна Деяна. Об Арчере я не говорю, все равно он пока вне игры. Напротив, если нейна Деяна заикнется о том, что ты — якобы арахния, то большинство решит, будто у нее не все в порядке с головой. И даже свидетельство Ульрики не поможет, так как фея всегда будет выступать на ее стороне. Мелкие гадости, которая эта вредность творит, естественно, не в счет. А вот запах твоего отца я усилил. Пусть будет несчастная любовь. Драконы обожают слезливые истории, а тролли — это вам не пауки. К тому же многие захотят унизить нейну Деяну, подсунув ей в невестки такую жирную свинью.

— Ты издеваешься, что ли! — вскинулась я, вновь услышав столь обидное сравнение, правда, уже не из уст Эдриана, а от Моргана. — Какая я тебе свинья и в каком месте я жирная!

В ушах раздалось слабое эхо ехидного смешка Эдриана. Благо, что тот никак не прокомментировал фразу Моргана.

— Да я образно выражаюсь, — уже знакомо попытался оправдаться Морган.

Я немного подулась, но быстро сменила гнев на милость, решив не злиться по пустякам. Куда интереснее мне было то, каким же образом Морган замаскировал мою тень. Сам же говорил, что в замке рода Ульер не действует магия. Но спросить об этом я не успела, потому что в следующее мгновение в комнату вошел Фрей, а за ним проскользнула Мышка. И я застыла, самым неприличным образом раззявив рот.

Стоит сказать, что над моим приятелем Морган колдовал целое утро, однако оценить плоды его трудов я смогла только сейчас. И было от чего замереть в изумлении.

Как я уже говорила, при первом взгляде Фрей производил впечатление туповатого деревенского верзилы. При виде его сальных волос и маленьких глубоко посаженных глазок никто и подумать не мог, что на самом деле Фрей прекрасно читает, знает итаррийский и любит поэзию. Но Моргану удалось сделать невозможное! Да, Фрей остался все тем же высоченным здоровяком. Однако темно-синий бархатный камзол подчеркивал, какие удивительно синие у него глаза, и от этого они казались намного больше. Длинные волосы маг безжалостно обкорнал и зачесал назад, оставив лицо Фрея открытым. И я внезапно обнаружила, что мой приятель больше совершенно не похож на неотесанную деревенщину. Напротив, вполне симпатичный молодой человек. Не красавец, конечно, но по-своему хорош неприкрытой мужественностью.

— Чего ты так на меня уставилась? — хриплым от смущения голосом спросил Фрей, когда пауза слишком уж затянулась. — Я урод, да? Говорил же, что не надо волосы трогать.

— Нет, что ты! — возмущенно воскликнула я. — Никакой ты не урод! Напротив, весьма и весьма…

И замолчала, неожиданно обнаружив, что краснею.

Пауза грозила стать неловкой, но положение спасла Мышка. Она протиснулась между ног Фрея вперед, и я фыркнула от смеха.

Морган каким-то образом умудрился приукрасить и эту уродливую лысую псину. Он обрядил ее в ярко-алую шелковую попонку, а на голову прикрепил длинное перо такого же насыщенного красного цвета.

— Женщины любят подобное, — пожав плечами, ответил маг на невысказанный вопрос, когда я обернулась к нему. — Уродство, возведенное в степень абсолюта, вызывает жалость. Посмотри на нее. Разве тебе не хочется взять на руки и согреть это лысое чудовище?

Свой резон в этих словах присутствовал, и я невольно кивнула.

— В общем, будем считать, что краткая разъяснительная беседа с тобой завершена, — резюмировал Морган, обращаясь ко мне. — Улыбайся и молчи. Если слишком сильно обидят — не стесняйся расплакаться. — После чего посмотрел на Фрея и добавил: — Кстати, это относится и к тебе.

— Мне тоже плакать? — оторопело уточнил тот.

Я фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха, представив, как этот верзила будет давиться рыданиями из-за услышанного грубого слова.

Однако Моргана, по всей видимости, эта идея заинтересовала. Он нахмурился, обдумывая ее, но через пару секунд с явным сожалением покачал головой.

— Нет, плачущий посланник верховного бога — это как-то чересчур, — проговорил маг. — Драконы не оценят, а то и сочтут за оскорбление. Просто молчи. Не ввязывайся в споры, по возможности не участвуй даже в обычных беседах. Естественно, ни слова о том, что Мика — арахния. — Я вскинулась было возразить, что еще не превратилась в паучиху, и Морган неохотно исправился: — Точнее, потенциальная арахния. И, во имя всех богов, ни слова о том, что считаешь их всех психами! Иначе печать Атириса не спасет тебя от вызова на дуэль.