Оборванный след - Юрий Иванович Страница 17

– Вы тут и без меня прекрасно начнёте переговоры. Я тем временем мотнусь за Осстиялом. А то мало ли как к нему там после ареста относятся… Насмотрелся я узников.

– Пусть только попробуют его хоть когтем коснуться! – рявкнул адмирал. А его коллега хаерса лишь коротко спросила:

– Я тебе нужна? – на что сильно захотелось ответить: «Да у меня жена есть…» и потому выдавил из себя опомнившийся граф несколько иное:

– Ты нашему ректору нужна! Всё, до скорого!

Короткое пребывание в подпространстве, и вот уже с непомерным грохотом, хоть и без молний, Дмитрий оказался в полной темноте. Замер, пытаясь сориентироваться и не спеша включать фонари. И только потом понял, почему непомерный грохот так и не прекращается. Кто-то молотил по чему-то железному, скорей всего по двери, и отчаянно выкрикивал:

– Открывайте немедленно! Выпустите меня отсюда, иначе вам же будет хуже! Сволочи! Сатрапы!

Все остальные слова не поддавались пропуску цензурой. Зато голос был весьма знакомый, принадлежащий приятелю и союзнику. Конечно, Торговец мог без лишних разговоров выдернуть дракона отсюда и продолжить разговор в ином месте, на той же станции, к примеру, но мало ли что. Вдруг тут находятся личные вещи узника? Или его ближайшие соратники греют нары, и коих тоже следует выручать?

Так что пришлось ждать небольшой паузы среди грохота и криков и только потом будничным голосом спрашивать:

– Ты тут голос разрабатываешь или мозоли на кулаках наращиваешь?

По ауре было видно, что фронтейро смутился:

– Давно ты здесь?.. Я вообще-то не ругаюсь… ты же знаешь…

– А ты разве ругался? – но скрыть иронию в голосе человеку не удалось. И дракон вгорячах опять ругнулся:

– Достали меня эти недоумки! Как же они меня достали!.. Не сегодня, так завтра их первых умбоны под нож пустят, чтобы обезглавить цивилизацию, а они рассуждениями о толерантности занимаются. Тупые ублюдки! – не слыша поддержки, отошёл от двери, прокашлялся и уже иным тоном поинтересовался: – Ты за мной?

– А кто «…заказывал такси на Дубровку?» – вспомнил землянин одну из своих любимых кинокомедий. Естественно, что представитель иной цивилизации его не понял:

– Куда?.. И что?..

– Не обращай внимания. Я спрашиваю: вещи с собой забираешь? Или, может, ещё какие твои приятели тут возмущаются негуманным содержанием в полной темноте? Кстати, и почему в темноте?

Осстиял засмущался ещё больше, чем после вульгарной ругани:

– Да у каждого есть фобия, наверное… Вот они надо мной и глумятся. Я ведь закрытого помещения не переношу и полную темноту ненавижу… Клаустрофобия. А то у тебя фобий нет?

– Есть, – легко согласился человек. – Аутофобия, боязнь остаться одному, без любимой женщины.

– Ага! Ну, это понятно, дело молодое… И как там твоя супруга?

– Нормально, ждёт тебя в гости. Привет передавала…

– Спасибо, и ей от меня! – коротко поклонился узник, посчитавший на этом обмен любезностями законченным. – Вещей у меня здесь нет, а вот таких бедолаг, как я, здесь, по моим понятиям, – полная тюрьма. Причём, если мне нехорошее обращение только обещали в ближайшие часы, то к схваченным ранее соратникам применяют самые жестокие меры переубеждения. Пока меня волокли сюда по коридорам, я чего только не насмотрелся. Так что огромная просьба к тебе: вызволяй нас всех. Сможешь?..

– Постараюсь. Только скажи мне о тюремщиках: стоит ли их сильно жалеть? Ну и передай мне мысленно хотя бы примерный план всего этого узилища.

План оказался вполне подробным для заключённого, оказавшегося здесь впервые, а вот отношение к тюремщикам было ещё худшим, чем к правителям. Получалось, что жалеть здесь некого, а убиение собравшихся в штате садистов и пыточных дел мастеров – самое правильное дело.

Дмитрий подобное благословение отверг со вздохом:

– Вы уж сами с ними потом разбирайтесь, своим судом, – выставил парализатор на определённую мощность, и прежде чем полностью задраить Хаюшь, оставил приятелю включенный фонарь со словами: – Да будет свет! – а ушёл с другим лозунгом: – Свободу политзаключённым!

Дальше действовал в режиме боевого мерцания, начав вырубать охрану с нижних уровней и до самого центрального выхода. Шло как по маслу, но в финале своей акции, несмотря на полное отсутствие сирен тревоги или включения прочей сигнализации, обратил внимание, что в дежурных помещениях для охраны служащие тюрьмы облачаются в тяжёлые скафандры и готовят к бою тяжёлое вооружение. Получалось, что, начни он свои действия минут на десять-пятнадцать позже, пришлось бы ставить парализатор на максимальный, практически смертельный уровень, для того чтобы пробить защиту.

Вроде как не к его встрече готовились, а поэтому догадался выглянуть в окно и даже раскрыть настежь наружные створки. Решётки не слишком мешали рассмотреть волнующееся море обывателей, заполнивших всю ближайшую улицу от края до края. Ну и звучавшие крики всё разъясняли:

– Свободу Осстиялу фронтейро!

– Свободу лидеру Возрождения!

– Выпустите наших товарищей!

– Немедленно предоставьте списки всех заключённых!

Ну и просматривалось, что горожане подтягивают таран, которым собирались проламывать тюремные ворота. То есть землянин успел вовремя: судя по действиям охраны, они собирались применить оружие без всякого зазрения совести.

«М-да! Может, и в самом деле следовало их успокоить навечно и сразу? А то как бы и тут неуместная толерантность у народа не прорезалась…»

Что ещё вызвало у землянина недоумённое фырканье, так это наличие в толпе сотен драконов, которые и не вспомнили о своих крыльях. А ведь с их помощью уже можно было бы и в окна заглянуть, и решётки попросту выдернуть, и через крышу в здание тюрьмы проникнуть. Вот такое виднелось засилье навязанных за века стереотипов.

Ещё раз промчался по всем коридорам, блокпостам и казарме, проверяя, не спрятался ли кто-нибудь из местных палачей. Потом выдернул в центральный коридор Осстияла, кратко пояснил ему ситуацию и стал «доставать» из закрытых камер тех узников, которые оказывались на ногах, да и на крики знаменитого фронтейро, разносящиеся по всей тюрьме, реагировали адекватно. То есть – с восторгом.

Не прошло и десяти минут, как были вскрыты все камеры без исключения, раненым и пострадавшим при пытках узникам стали оказывать первую помощь, а раздеваемых догола палачей безжалостно швыряли в ещё не остывшие камеры. Сам же Осстиял, убедившись, что ситуация в тюрьме под полным контролем его соратников, устремился к центральному выходу. Правда, пришлось через внешние репродукторы вначале попросить грозную толпу отодвинуться от дверей и освободить широченное крыльцо с ведущими на его площадку лестницами сразу трёх видов.

Народ отодвинулся с некоторым недоумением и с явной неохотой, но когда дверь открылась и вышел наружу Доставивший Дары, от грома ликующих криков содрогнулось всё здание. Естественно, что упускать такую великолепную возможность поощрить, поддержать акцию протеста, а попутно донести общественности несколько верных мыслей, лидер Возрождения не стал. Ну и задвинул вполне содержательную и грамотную речь.