Легенда о свободе. Буря над городом - Анна Виор Страница 17

– Они говорят, что у них письмо для тебя и устное сообщение.

– У всех четверых?

– Ну так пускать их? Или гнать взашей из здания Совета?

Ото усмехнулся: на самом деле Кими сгорает от желания узнать, кто они такие и чего хотят.

– Пусть заходят. – Ото отложил книгу, поправил свой кам и пригладил седые волосы. Кутиец, утариец, пройдоха-Мастер Пятилистника, разбойник? Кими явно преувеличивает…

Через время, которого потребовалось гораздо меньше, чем для того чтобы пересечь бесконечные коридоры Здания Совета и подняться на пятый этаж по извилистым лестницам, появились его гости: Кими уже давно привел их сюда и держал где-то в застенках. Вот кто настоящий пройдоха!

Впереди шел невысокий худощавый человек в шелковом каме. У него пепельного цвета волосы и черные глаза с вздернутыми вверх уголками – и вправду уроженец Междуморья. Он дотронулся правой рукой до серебряного браслета Мастера на левом запястье и церемонно поклонился Ото. Тот ответил сдержанным кивком.

– Мастер Музыкант Гани Наэль, – представился гость мягким и приятным голосом, голосом певца.

За Наэлем следовали описанные Кими кутиец, высоченный утариец и плотно сбитый смуглолицый воин, похожий на арайца. Ни знаменитого лука, ни другого оружия при них не было – Кими конечно же отобрал перед тем, как пустить их сюда.

– Ого, Эй-Га и Харт, – коротко представил Мастер своих спутников. Ото даже не понял, кто из них кто.

Он указал на стулья напротив, предлагая присесть, и сделал знак Кими, чтобы тот угостил пришельцев вином, но старый упрямец и не пошевелился – стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди, и внимательно следил за Гани Наэлем, словно ожидая, что междуморец начнет воровать золотые статуэтки и серебряные кубки.

Мастер почувствовал взгляд и обернулся на Кими с немым вопросом в глазах. Только после этого старый слуга перестал за ним пристально наблюдать и с явной неохотой пошел к столику с вином и кубками.

Музыкант вынул из холщовой сумки, перекинутой через плечо, свиток пергамента и передал Ото.

На воске витая буква «К» и два перекрещенных меча – печать Кодонака…

Брови Ото поползли вверх. Кодонак? Пишет ему?

Он мельком вопросительно взглянул на Мастера Музыканта и сразу же вернулся к письму, сломал печать и прочел:

«Приветствую тебя, Советник Эниль! Знаю, что мало чести в приветствии изгнанника. Но я столкнулся с задачей, требующей твоей помощи. На суде ты сказал, что не нашел достаточно доказательств моей вины, и я хочу представить тебе новые сведения, подтверждающие мою невиновность. Я знаю, что ты тот человек, который разберется в деле до конца и не станет относиться с предубеждением к свидетельствам неодаренных. Да, те, кто пришел к тебе, – мои свидетели, они не только подтвердят мои слова, но и дополнят их, а также скажут то, что нельзя доверить чернилам и бумаге.

Ты можешь сомневаться сейчас, что написанное здесь принадлежит моей руке, и, дабы развеять твои сомнения, я привожу слова, сказанные тобою в день моего отбытия на границу с Дорженой. Их слышали только ты и я: «Береги себя и своих Мастеров, это не последний бой для вас».

Ото кивнул сам себе. Он говорил это.

«Но я не столько пекусь о своем оправдании, сколько беспокоюсь за того, кого хочу доверить твоим заботам. Сам я не в том положении сейчас, чтобы помочь ему должным образом.

Признаюсь заранее: то, о чем пойдет речь в моем письме, больше похоже на бред безумца, страдающего к тому же от жестокой лихорадки, но, заметь, что безумец не признал бы этого сам.

Что ж, начну.

После суда Советник Абвэн переместил меня в Шеалсон, где живет старая мать одного из моих бойцов, Алисандеса Миче; он написал ей и попросил принять меня в их доме. Другого выхода, кроме как воспользоваться столь любезным приглашением, у меня не было.

Совпадение, непредсказуемый поворот, шутка Мастера Судеб или предназначение, но в доме госпожи Миче я встретил того, кто спас меня и Золотой Корпус на холмах Межигорья. Он пришел сюда раньше меня из Ары. Мастер Гани Наэль был его спутником от самого Бурона.

Ну а теперь держись, Советник Эниль, я буду писать о совсем уж безумных вещах. Оказалось, что его зовут Вирд. Не знаю, скажет ли о чем тебе это имя, но второе его имя – Фаэль…»

Ото нахмурился. «Вирд Фаэль? Неужели сын Асы?..» – Он прошептал это вслух, и Кими сразу же среагировал и оказался у него за спиной, бестактно читая письмо. Впрочем, Ото не возражал, все равно он дал бы прочесть послание старому другу-слуге.

«О том, как юноша оказался в Аре и каковы его детские воспоминания, тебе расскажет Мастер Наэль. Писать об этом я не смею…»

Ото тут же уставился на Гани Наэля, опустив бумагу.

– Как он попал в Ару? – не откладывая на потом, задал Ото вопрос.

– Вирд? Он был там рабом вот с этим, – он обернулся на рыжего кутийца, – юношей у одного хозяина. Ого, поведай Советнику, как ты встретился с Вирдом.

– Ну, когда его привели, мне было около девяти, а ему не больше семи, – стал рассказывать высокий парень с огненными волосами. – Моя золотая мамочка приняла его и стала заботиться, как и обо мне.

– Твоя мать тоже была в рабстве? – спросил Ото.

– Да. Ее захватили в Куте, когда мой отец погиб, а она была беременна. Вирд… мы его звали Рохо, ничего не помнил: ни кто его родители, ни откуда он. Он вспомнил все совсем недавно. Потом меня продали, и я вновь увидел его в Буроне, когда он убежал.

– Он что, убежал? – вмешался Кими. – А как же эффы?

За беглыми рабами в Аре посылали этих тварей, об этом всем было известно.

– Он остановил эффа, – продолжил Мастер Наэль, – и снял с него ошейник. С живого! Может, для вас это и неудивительно, но для любого арайца – это выше всякого понимания. Снять ошейник с эффа не могут ни его хозяин, ни смотритель, ни даже чатанские Мудрецы.

Все – правда. И Ото это знал.

– Развернулся Дар? Дар Укротителя? Очень необычно для тарийца. А ведь Вирд – тариец… – размышлял он вслух.

– Слово «обычно» и Вирд – понятия несовместимые, – усмехнулся Музыкант. – Вместе с путешествующей хозяйкой Ого к'Хаиль Фенэ он пересек перевал Майет и оказался в Тарии. И я должен сказать вам, Советник, о воспоминаниях Вирда, упомянутых в письме Кодонака, тех самых, что нельзя доверить бумаге и чернилам… Он совсем недавно вспомнил, что является сыном Асы Фаэля, и при первой встрече рассказал Кодонаку об этом. Хуже другое. Он утверждает, что его отца убили…

– А я говорил! – снова вмешался Кими.

Ото рассеянно обернулся к слуге, затем вновь к Наэлю.

– Кто? – спросил он.

– Юноша назвал имя убийцы… – Музыкант замялся, помолчал и, наконец, произнес: – Советник Ках…