Камелот. Осколки легенд - Эдгар Запашный Страница 17

За дверью он увидел огромный, богато украшенный зал с большим круглым столом посередине. За столом сидели какие-то люди. Их фигуры трудно было рассмотреть, потому что противоположная от входа стена была расцвечена горящими огнем нишами, и все присутствующие выглядели как темные силуэты.

Ричард сделал несколько шагов вперед. Люди, сидящие к нему спиной, обернулись.

— Ричард Виздом, господа, — услышал принц голос Вильгельма, а затем и увидел самого короля, который протягивал к нему руку, предлагая подойти.

Теперь он мог рассмотреть сидящих за круглым столом.

Это были люди разного возраста и разных рас, темнокожие и светлолицые, с длинными пшеничными или огненными волосами, заплетенными в десятки мелких кос, атлетически сложенные, словно воины, и тонкого сложения, похожие на мыслителей, которые в жизни не держали в руках ничего тяжелее гусиного пера для письма. Ричард понял, что это именно то место, куда вел его отец.

Место, где собирается Совет Гильдии Мудрейших.

Их было одиннадцать, двенадцатый стул пустовал.

— По какому праву он присутствует здесь? — спросил один из сидящих, с пронзительным фиолетовым взглядом и рыжими бакенбардами, доходящими почти до подбородка.

— По праву посвященного, — ответил Вильгельм.

— Но его время еще не пришло, — высказался другой заседатель.

— Темное пророчество уже начало действовать. — Голос короля стал громче. — Ты прекрасно знаешь, Леосфер, что в свое время было ошибкой позволить Даркану записать в Книге Бытия его взгляд на мироустройство, и тем не менее вы позволили!

— Как ты смеешь упрекать драгов, человек?! Разве наш внешний вид, принятый нами на время Совета из снисхождения к твоей примитивной природе, позволяет тебе говорить с нами, как с равными, таким тоном?! — Леосфер поднялся с места. — Не забывай, что Даркан — драг, и мы не могли обойти божественный закон и не позволить ему сделать запись в священной книге. Кто мог предположить, что он пойдет на такое? Кто из нас знал, что он захочет сделать из мира Хаос? — Драг жестом апеллировал к аудитории.

— А вы ждали, что он просто подпишется под вашими словами? — усмехнулся Вильгельм.

— Нет, но ты прекрасно знаешь, что эта возможность была дана ему еще до того, как он проявил свою темную сущность, вторгнувшись в Камелот, — начал оправдываться Леосфер. — До того, как он завладел Омфалом, он не вел себя как гость из преисподней, он был всего лишь драгом ночи… Кто знал, что темные силы сделают его Властелином Тьмы?

— Что ж, сделанного не воротишь, — заключил Вильгельм. — Значит, боги пожелали устроить нам это испытание. И, пожалуй, оно будет потруднее предыдущих. Только Ричарду под силу справиться с ним.

— Это ты так решил?

— Нет. Это я так решил! — Голос произнесшего эти слова гулким эхом отразился от стен залы, так, что у Ричарда заложило уши. — Он единственный из Виздомов, кроме Вильгельма, кто знает дорогу в Камелот и у кого есть право пройти туда как принцу крови через печать Шегор.

Таинственный незнакомец сидел на двенадцатом месте, которое до сего момента пустовало. Капюшон скользнул вниз и лег шелковой складкой на плечи.

Ричард заметил, что у этого человека с молодым, как у юноши, лицом абсолютно седые волосы. Таинственный гость обратил на принца проницательный взгляд.

— Внешность обманчива, как и время, мой друг, — сказал он и улыбнулся. — Никогда не доверяй ни тому, ни другому.

— Это драг Мессилиот, — представил его Вильгельм. — Властелин Времени.

Ричард учтиво поклонился.

— Но Верус не даст разрешения твоему сыну пройти обряд посвящения! — сказал рыжеволосый.

— Ты не знаешь последних новостей, Троян. — Вильгельм даже не посмотрел в сторону оппонента. — Принц уже прошел обряд.

Сидящие за столом стали переговариваться. Вильгельм воспользовался паузой.

— Верус — председатель Гильдии Мудрейших, на Совете которой заседают, в основном, драги, — тихо пояснил Ричарду король. — Он появляется незаметно и наблюдает за заседаниями, говорит крайне редко, сам решает, кому давать возможность видеть и слышать себя, а кому нет. Он — сущность божественная, Высшая!

— Ты не имел на это права, Вильгельм! — выкрикнул темнокожий. — Разве ты не понимаешь, что случившееся с твоим старшим сыном — это плата за твою попытку обмануть законы бытия, за которую теперь расплачиваемся мы все?

— Ты уже второй раз нарушаешь Устав Гильдии! Ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя выкинули из реальности обратно в вымышленный мир! — роптали со всех сторон, и гул в зале нарастал.

— Напомню, что я лично вступился за Вильгельма! — сказал Мессилиот.

— Конечно! — опять вступил Леосфер. — Только потому это и сошло Вильгельму с рук. Но ты не можешь без конца поддерживать его. Ты нарушаешь субординацию между людьми и драгами!

Пока драги за столом оживленно спорили с Вильгельмом, в зале стало очень холодно. Справа от принца проскользила тонкая волна колючего еле заметного тумана и обожгла ему плечо.

Ричард видел, как шевелятся губы заседателей, но звука не было слышно, только звенящая тишина. Принц не сразу осознал свою глухоту и продолжал вертеть головой по сторонам, но по-прежнему не слышал ни звука. Его даже стали забавлять эти меняющиеся постоянно состояния, а от прежней паники не осталось и следа. Он просто спокойно ждал, что же будет дальше.

Принц посмотрел чуть правее стола. Там стояла тонкая и подвижная, как летящая паутина, фигура, прокалывая его ледяным взглядом, словно иголкой с невидимой нитью, ища связи не с физической сущностью принца, а с тем, что скрывали «доспехи» его идеально сложенного тела.

— Подойди, — услышал Ричард струящийся, точно ветер, голос, слишком громкий для шепота и слишком тихий для полного голоса, ни женский, ни мужской, слегка звенящий, похожий на дыхание.

Принц смотрел на мерцающий образ и видел, что рот у фигуры, похожей на призрака, не открывался. Однако Ричард был уверен, что говорит с ним именно это непонятное создание, которое присутствующие называли Верусом.

— Подойди, — повторил призрак.

Ричард попытался двинуться с места, но не смог. Тело словно онемело, его покалывали сотни маленьких иголочек. Так бывает, когда отлежишь руку или ногу во сне, после чего конечность немеет, вызывая испуг этим временным параличом. Ричард тоже чувствовал себя неуютно, словно он ворочался внутри самого себя, как в плену, и недоумевал, почему эта гора мышц и сухожилий, запечатанных под кожу, не слушается его. Он сделал еще одно усилие, сошел с места и двинулся к Верусу.