Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен Страница 17

Они скользили, поднимаясь вверх между полупрозрачными щупальцами, которых становилось все больше. Некоторые двигались так, что напоминали Артаксу двигающийся вверх и вниз кадык, по другим катилась белесая жидкость, которая тоже ему напоминала кое-что, от чего он покраснел. Их окружал даже не казавшийся неприятным запах, немного напоминавший анис.

Артакс чувствовал взгляды, направленные на него. Две тысячи шагов. Столько пролетел этот Аарон. Слишком много, даже для бессмертного. И, тем не менее, казалось, что этот Аарон неким образом продолжает жить дальше. Как паразит. Его воспоминания, вся его жизнь теперь были записаны в его памяти. Если он сосредотачивался, то видел их. Это было подобно взгляду сквозь окно запретного дворца. С его реальностью у них было мало общего — а теперь ему придется иметь дело не только с этим Джубой, но и со всей командой корабля. Воздушного корабля! У Артакса подкосились ноги, и он оперся на Джубу.

— С вами все в порядке, господин?

— Просто голова немного закружилась, — он старался не смотреть за край сплетенной из ивовой лозы лодки, продолжавшей подниматься в небо между щупальцами.

Во взгляде Джубы читалась больше чем тревога. Он был его полководцем, в нескольких боях они сражались бок о бок. Аарон безусловно доверял ему. Бессмертного выбирал девантар. Никакая интрига не могла привести на высочайший трон. Аарон полагался на то, что все члены его свиты на борту были в высшей степени лояльны. Не считая верховного жреца. Но что произойдет, если выяснится, кто он на самом деле? Он, Артакс, кое-что знал об экзотических видах смерти. А вот Аарон... Боги всемогущие, он знал не просто кое-что. Этих воспоминаний он не хотел. Он бежал от них. Вспомнил свой деревенский трактир. То, о чем там говорили. О новорожденных козлятах, о саранче и заносчивом Сиртане. О войнах. И сделках, во время которых удалось особенно здорово обсчитать какого-нибудь дурачка. Несмотря на то что он пробыл бессмертным не более часа, ему уже сейчас не хватало этих простых беззаботных дней. Постепенно до него начинало доходить, что речь идет не о проделке, не о роли, которую нужно играть на протяжении пары недель, чтобы потом вернуться в Бельбек и рассказывать там друзьям, угощая их выпивкой, самые невероятные истории, которые им когда-либо доводилось слышать. Пока что он не мог решить, нравится ему это или нет. Никто не спрашивал его, да и у него не было выбора. Это было подобно внезапному граду за несколько дней до сбора урожая. В один час все могло измениться. Что случилось, то случилось. Ухитриться сделать так, чтобы деревня пережила зиму, чтобы никто не умер с голоду, вот это было искусством. И он владел им хорошо. Имеет ли все это какое было то ни было отношение к — он покопался в воспоминаниях Аарона и нашел слово, которое показалось ему подходящим,— правительственным вопросам, время покажет.

Плетеная корзина, поднимавшая их к кораблю, скользила по шахте из разукрашенных узорами из змей полотен. Только теперь Артакс смог оценить, насколько быстро их поднимали наверх. Когда они скользили мимо, казалось, будто они шевелятся. Тысячи ярких змеев всех цветов радуги. Затем им уступили место окна из обрамленных свинцом хрустальных стекол, на которых складывались в картины самые удивительные узоры.

Высоко над ними зазвучали фанфары. Артакс поднял голову. Лодка проходила в люк, украшенный позолоченной резьбой. Его ослепил яркий свет. Над их головами висели две толстенные катушки. Лодка слегка качнулась. Мгновение Артакс задумчиво разглядывал канаты. Ручки крутили дюжины потных рабов.

— Слава бессмертному Аарону, правителю всех черноголовых! — раздался властный голос.

Артакс опустил взгляд. Вокруг него простирались широкие палубы, над которыми вздымались постройки ярко-красного цвета, украшенные золотыми побрякушками. Свет, настолько яркий, какого ему никогда прежде видеть не доводилось, преломлялся в хрустальных стеклах, на бронзовых шлемах и сверкающих остриях копий. Здесь собрались тысячи людей. Солдаты в развевающихся красных плащах, оружейники и их рабы на цепях, команда облачного корабля, плотники, повара. Огромная толпа людей. Его подданные. Просто великолепно, только этого и не хватало! Говорить, подумал он, отчаянно копаясь в своих — Аароновых — воспоминаниях. Этикет. Протокол. Он должен был подготовиться!

— Воздайте хвалу бессмертному Аарону! — приказал звучный голос, и все как один опустились перед ним на колени. И Джуба, и другие, с которыми он поднимался в шлюпке. Остался стоять один только девантар.

— Поднимитесь, братья ветров, — произнес Артакс, как того требовал церемониал. Он растерялся от силы собственного голоса, от того, насколько легко слетали с его губ нужные слова. А еще он, очевидно, продвинулся на шаг, поскольку, очевидно, ему не было нужды постоянно исследовать свою новую память, он мог просто пустить все на самотек. Немного ослабить контроль, и нужные слова найдутся сами собой. Это открытие напугало и обрадовало его одновременно. Интересно, что еще изменил в нем девантар? А затем продолжал:

— Вставайте, путешествующие среди облаков. Смирение не к лицу тем, кто покоряет небо.

Среди стоящих на коленях прокладывала себе дорогу одетая в белое фигура. Старик с небесно-голубыми глазами и длинной белой бородой. Он опирался на посох, венчаемый золотым солнечным диском с семью лучами. Абир Аташ, узнал Артакс, верховный жрец империи. Человек, которого Аарон считал способным повелевать убийцами на крылатых конях.

— Аарон, свет моих очей, — старик опустился на колени, схватил подол одежды Артакса, намереваясь поцеловать его. — Аарон! Это чудо. Поистине чудо! — Он поднялся и обернулся к толпе. — Глядите на этого поистине бессмертного! Он упал с неба и вернулся к нам. Над ним простерта длань божья. И над всеми нами, его спутниками! Восславьте же его!

— Здравия тебе, Аарон! — раздалось из такого количества ртов, что голоса соединились, образуя мощь, пронесшуюся над палубой, подобно урагану. — Здравия тебе, Аарон! — Абир Аташ все сильнее заводил толпу. Ликование становилось все более неистовым.

— Спасибо, — произнес Артакс, но голос его потонул во всеобщем ликовании. Он поднял руки, и крики стали постепенно стихать. Артакс лишился дара речи. Как вести себя в такой момент? Он предоставил контроль Аарону и в тот же миг почувствовал себя настолько усталым, как никогда прежде в жизни. Каждый из тысячи взглядов лежал на нем свинцом. Они пили его силу глазами, но он не был создан для этого. У нее вообще не было ее, этой силы. Нет, конечно, мямлей он не был. Знал, что почем, знал, когда нужно вступить в бой, и — по крайней мере, именно так ему частенько говорили — сердце у него было на месте. Но взгляды, которые обращали к нему люди, были взглядами для бога. Божественного искупителя. А я просто не такой.