Оплот и Пустота - Павел Клименко Страница 17

Дёрнувшись для вида вправо, норд оскалился и замахнулся секирой, но сразу же остановил её на полпути. Тут же к его атаке присоединился ещё один северянин. Игнис сделал шаг назад, роняя капли крови с кончика меча. Огни пожара окрашивали эспадон и лезвия секир в густо-оранжевый цвет, отсвечивали на доспехах.

Из-за домов вывернули четверо нордов и в считанные секунды оказались возле Юса. Один из нападавших с криком упал, зажимая голову руками. Стоящий позади Мастер пошатнулся и безотчётно опёрся на плечо Мии, на лице старика проступила боль. Капитан же с мечником помочь ничем не могли - им самим требовалась поддержка в противостоянии с тремя врагами.

Защитников попросту окружили.

Сердце Игниса будто ухнуло в пропасть. Он понял, что несмотря на удаль, Юс не справится одновременно с тремя противниками. Упадёт он - северяне доберутся и до наполовину потерявшего сознание Мастера.

Игнис оставил двух непосредственных соперников и рванул на помощь Юсу. Всплеск эмоций не позволил вовремя заметить блеснувшее рядом лезвие. Доспех на рукаве отличался слабостью плетения, и вражеская секира, легко разрубив кольца, задела руку. Порез вспыхнул алыми каплями, но силы Оплота приглушили боль до едва ощутимой.

Игнис мчался со всех ног, слыша сзади яростные вопли преследовавших его врагов.

Трое нордов прижали Юса к загону, и от гибели его отделяли уже даже не секунды. В глазах одного из северян плескалось свирепое торжество, губы натянулись узкой щелью.

Игнис не успевал.

Неожиданно движения Юса обрели небывалую чёткость и уверенность. Лезвие его секиры с силой врубилось в бок одного из врагов, и поверженный мощью удара норд обвис на брёвнах загона. В следующее мгновение погиб и второй соперник. Подбежавший Игнис с разгону рубанул по плечу третьего норда и встал по правую руку от чудным образом выкрутившегося Юса. Через секунду им обоим пришлось схлестнуться с двумя гнавшимся за Игнисом северянами. Схватка длилась недолго, соперники пали под слаженным натиском двуручника и секиры.

Сразу после этого Игнис и Юс бросились на выручку Капитану, и вскоре на землю упали последние в этом побоище Седые Косицы.

Огонь заканчивал резвиться на пожарище, жадно облизывая последние не превращённые в угли балки. Дым курился над почерневшими остатками сарая, и ветер сносил его на юго-запад.

Игнис осмотрелся и, не найдя новых врагов, разорвал связь с Оплотом. Слабость затопила тело без остатка, меч показался неимоверно тяжёлым, и он бессильно выронил его. По лицу его стекал пот вперемешку с моросящим дождём. Кровь двумя узкими потоками бежала из раны, голова кружилась, и кроме желания умереть здесь и сейчас не осталось ничего. Волной подкатила тошнота, а усталость грозила отделить мышцы от костей, хотя с каждой секундой становилось немного легче.

Сбоку приходил в себя Капитан. Удушающий чад усугубил расплату за силы Оплота, и он зашёлся громким кашлем, едва не выворачивая лёгкие наизнанку. В некотором отдалении пошатывался Мастер, под глазами его залегли тёмные круги, а кожа приобрела нездоровый оттенок. В волосах скопилось немало серых частичек пепла, отчего он казался полностью седым. Вдоль загона проковылял живой, но до безумия перепуганный лесоруб.

Староста и четверо подручных оттаскивали в сторону тела убитых, остальные собирали блеющих на окраинах овец. В глазах людей застыл страх. Жители селения до сих пор не могли отойти от случившегося, а как только приходили в себя - оказывались раздавленными мыслями о падении Оплота Севера. Они пока совершенно не понимали, что делать дальше и как жить без нерушимой защиты крепости.

Игнис подошёл к Юсу, примерился и ударил; так, чтобы разбить губы в кровь.

- Мы чуть не погибли из-за тебя! Лёд тебе в печень! Зачем было врать об Оплоте?! Или после схватки у загона ты будешь говорить, что ты без Оплота?! - Игнис навис горой над валяющимся в грязи Юсом. Последний прижал ладонь к разбитым губам, над ним склонилась жена.

- Отвечай!

Мия подняла голову к Игнису, в оливковых глазах стояли слёзы:

- Не бейте его больше! Прошу вас! Он так поступил ради меня. Он действительно с Оплотом, но...

- Что "но"?! Не было источника поблизости, а потом он вдруг появился? Так, что ли? Я ведь спрашивал тогда в крепости - зачем врать?!

Юс опёрся на руку и поднялся с земли. Голубые глаза его встретились с глазами разгневанного Игниса:

- Да, я соврал. Сказал бы правду - ты бы потребовал часто призывать Оплот. Я... не хотел этого.

- Это ещё почему? Тут война кругом. Нас мало. Думаешь, меня восхищают откаты? - Игнис чувствовал, как злость потихоньку отступает, и на её место приходит... голод. Хотелось есть, пить и спать.

Юс аккуратно прикоснулся к губам и, сплюнув кровь на землю, указал рукой на жену:

- Она - мой источник. Взывая к Оплоту, я наношу ей вред. Я... мне тяжело так поступать. Делаю это только в самом крайнем случае.

Игнис недоверчиво поглядел сначала на Юса, потом на вытирающую слёзы Мию. В итоге взгляд его остановился на Мастере:

- Зачем было проводить такой ритуал Слияния? Не вы ли постоянно говорили, будто опасно использовать людей как источник?

Мастер прочистил горло и стряхнул хлопья пепла с бороды:

- Я не проводил этого Слияния. Это Вийол. Он... Глуп он в общем... Был.

Игнис обречённо вздохнул и махнул рукой. Боль тут же с новой силой зашевелилась в раненом предплечье, лицо перекосилось, и он поплёлся к дому старосты. Капитан помог раненому собрату по оружию раздеться до пояса, паренёк притащил тёплой воды с печки, а Лазвиг живо сбегал за местной знахаркой.

Морщинистые руки старой, согбенной годами деревенской врачевательницы пробежались по ране. Умело промыв её, она порылась у себя в сумке и выудила мешочек. По комнате тотчас разнёсся запах полевых трав. Положив в рот пригоршню сухих стебельков, старуха задвигала челюстью.

Игнис отвернулся, не желая видеть дальнейшее:

- Дайте лучше воды.

- Может вина? - предложил Капитан.

- Пойдёт.

В здоровую руку Игниса ткнулась глиняная кружка, и он сделал небольшой глоток кисловатой жидкости. В Хуртовец тоже доехало фрилионское вино. Может зерно и не стоило бы треть отары, не будь оно дополнено недешёвым напитком.

- Зашивать нет нужды, - авторитетно прошамкала знахарка. - Заживёть и так. Токмо замотаю крепко.

Руку Игниса запеленали тряпичным бинтом, повязка напиталась кровью, но боль почти не ощущалась. Может старая и знает толк во врачевании.

- Хочешь чуток полежать? - участливо спросил Капитан.

- Есть хочу. Мы начали, но не закончили... Эй, хозяйка, там хлеб в печи всё пёкся и пёкся. Он готов, или как?

Супруга старосты поставила на стол недавно испечённый хлеб, и по комнате поплыл запах горячего пшеничного хлеба, хорошо пропечённого, с растрескавшейся корочкой, выпускающей наружу сводящие с ума ароматы. На столе по-прежнему ожидали гостей миска с тушёной бараниной и наполовину доеденная луково-мясная похлёбка.