Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн Страница 17

Прошло три дня и в субботу после завтрака, я решила исследовать парк и взяла с собой Антона, который уже начинал привыкать к своей новой жизни и новому телу. Он с удовольствием помогал мужчинам по хозяйству, и я все чаще замечала на его лице веселую улыбку.

Мы прогулялись по аллее и обнаружив небольшою кованую калитку, которую скрывали густые заросли, взялись за ее расчистку. Когда Антон потянул ее на себя, калитка с жалобным скрипом распахнулась, и мы увидели дорожку из белого камня, убегавшую вглубь парка.

— Ну что, пойдем? — он посмотрел на меня через плечо, и я с готовностью кивнула.

— Конечно! Еще и спрашиваешь!

Чем дальше мы углублялись, тем плотнее становилась тишина этого мрачного места — даже птиц не было слышно в густых кронах деревьев, которые сомкнулись над нами ажурным сводом, пронизанным солнечными лучами.

— Смотри-ка, — Антон остановился и указал куда-то в сторону. — Это ведь статуя.

Я посмотрела туда и действительно увидела статую, так нелепо сиявшую своим белоснежным телом среди зарослей. От дорожки отделялась еще одна, чуть уже и я пошла по ней, желая ближе рассмотреть произведение искусства, скрытое от людских глаз разбушевавшейся природой. Это была танцовщица в прозрачной тунике и ее стройное тело, словно замерло на носочках во время быстрого танца с высоко поднятыми руками.

— Да она тут не одна! — воскликнул Антон и ломая ветви, направился к еще одной статуе, стоявшей в метрах пяти от «танцовщицы». — Смотри, здесь охотник без трусов!

Я усмехнулась и подойдя ближе, увидела античного парня, натянувшего тетиву лука. Он был обнажен, а вместо мало-мальской повязки, был кленовый листок.

— Ты как скажешь, что-нибудь! — я покачала головой. — Откуда у него в то время могли быть трусы?

— И то так… — согласился он и вдруг присвистнул. — Здесь и фонтан есть!

Оказалось, что целая группа статуй окружала трехъярусный фонтан со склонившейся над верхней чашей девушкой, в руках которой был кувшин. Похоже, именно из него и лилась водичка.

— Здесь было очень красиво… — протянула я, оглядываясь. — Только теперь все заросло. Вот если бы все это почистить…

— Ты представляешь, сколько рук нужно, чтобы все в порядок привести? — Антон уселся на мраморную скамью и мечтательно произнес: — Вот если бы была бензопила…

— Если бы да кабы, — я насмешливо посмотрела на него. — Ничего, потихоньку можно расчистить это место. Нужно ведь с чего-то начинать.

Еще мы обнаружили одичавший розарий, маленькое озеро, усеянное желтыми листьями и…склеп.

— Ты посмотри… — Антон восхищенно обошел его, разглядывая потемневшие и покрытые мхом стены. — Небось тут мощи того маркиза лежат, а с ними и кости его женушки.

— И ты уже знаешь об этой истории! — я тоже обошла склеп и остановилась возле кованой решетки, на которой висел тяжелый замок. — Надеюсь, ты не веришь во все это?

— Очень даже верю, — со всей серьезностью ответил Антон. — А ты — нет?

— Не знаю, — я пожала плечами. — По-крайней мере, мне никогда привидения не встречались.

— Мне тоже, но они есть, я тебе точно говорю. Вот я слышал одну историю… — он было приготовился рассказать какую-то басню-страшилку, но тут раздался стук копыт и скрип экипажа, ехавшего по аллее к дому.

— Это еще кто? — я нахмурилась. — Надеюсь, не отец-картежник?

— Если это он, я от тебя не отойду, — Антон насупился. — Пусть только попробует еще замахнуться!

— Пойдем, защитник, посмотрим, кого принесло, — я обняла его за плечи, а он возмущенно протянул: — Чтоб ты знала, я троих в одиночку нокаутировал… Вот так вот…

Когда мы подошли к дому, увидели красивый экипаж, украшенный позолоченными завитушками и такими же золочеными фонариками. На окнах сего великолепия висели бархатные шторки с кисточками и хмыкнув, Антон насмешливо поинтересовался:

— Это что, Золушка на тыковке приехала?

Он был не далек от истины — меня ожидали интересные гости. Женщина лет пятидесяти и молодая девушка с такими синими глазами, что они казались ненастоящими.

Тетушка Лонджина уже провела их в гостиную, и они с интересом разглядывали окружавшую их обстановку.

— Добрый день, — я остановилась в дверях, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть. Знаю я этих людей или нет?

— О, ваше сиятельство! — женщина поднялась с софы и направилась ко мне мелкими шажками. — Мы очень рады познакомиться с вами!

Она была белокурой, с такими тугими локонами, что они будто пружины подпрыгивали от каждого ее движения. Пышное платье из тафты бежевого цвета, кружевной платок, прикрывающий декольте и невероятное количество драгоценностей на руках, ушах и шее, делали ее похожей на кремовое пирожное. Ее круглое лицо источало такое слащавое радушие, что меня даже немного покоробило. Но все-таки радовал тот факт, что мы были незнакомы, и мне не нужно было следить за своим языком.

Женщина протянула мне ручку с коротенькими пальцами и представилась:

— Баронесса Ханна Андерсен.

— Очень приятно. Астрид Расмуссен, — я пожала эту мягонькую «лапку, а она посмотрела через плечо и убедившись, что ее дочь рядом, сказала: — А это моя дочь — Эмма Андерсен. Мы ваши соседи! Ну не прекрасно ли?

Эмма тоже протянула мне ручку, но в отличие от матушкиной, она была вялой и холодной. Девушка выглядела очень мило в белом ситцевом платье, усеянном мелкими розочками и ее светлые волосы, собранные у висков, красивой волной лежали на спине, а маленький ротик был чопорно сжат и походил на одну из розочек на платье.

— Рада знакомству, ваше сиятельство.

В гостиную вошла тетушка Лонджина, толкая перед собой тележку с чайными принадлежностями, и я указала дамам на софу, с которой они вскочили при моем появлении.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Они уселись, а я устроилась на мягком стуле по ту сторону круглого столика, разделяющего нас.

— Как только мы узнали, что «Вит Миднатт» ожило, сразу же решили нанести визит вежливости и пригласить вас на ужин! — защебетала баронесса и подняла чашку с горячим чаем, оттопырив мизинец. — В нашем доме проходят удивительные вечера! Мы играем в карты, фанты, а на праздники ставим сценки!

Какая прелесть… Я себя не очень представляла играющей в фанты, а тем более участвующей в праздничных сценках, но все же понимала, что общаться с людьми, а тем более с соседями — нужно. От этого никуда не деться, и если я не хочу прослыть странной, то стоит вливаться в светскую жизнь.