Кукловод и концепция Истинных - Мария Соломина Страница 17

- Вольфган! Но как?

- Тсс! – баронет приложил указательный палец к губам и начал полушепотом объясняться. – Мария, я решил проследить за тобой. – сбивчиво оправдывался он. – Не пойми неправильно, я тебе полностью доверяю, но мне было жуть до чего интересно, как же ты будешь продавать. Когда ты поднялась на помост и стала не просто хвалить и продавать мои творения. Нет! Ты повела за собой толпу! Я восхищаюсь тобой! Я бы так никогда е смог.

- Это точно! – усмехнулась я. – Хотя бы в силу половой принадлежности. Но почему ты внес залог только через три часа?

- Понимаешь, - Вольт нервно теребил край плаща, - герцог был в участке. Он бы опознал меня… А мне бы этого не хотелось. Поэтому пришлось целый час прождать, пока он уйдет. Потом в участке начался ужин и пришлось ждать еще час.

- Понятно… - пробурчала себе под нос. – Спасибо, но сколько обошелся залог?

- Тридцать серебряников. – вздохнул Вольфган. – Почти все, что у меня было с собой.

Я прикинула сегодняшнюю выручку. Сумма была такая, что если я верну долг баронету из своей половины, то у меня останутся деньги, чтобы внести залог за Мадлен. Негоже леди ночевать в тюрьме, ее поди дома ждут.

Я открыла корзинку, и мы начали делить выручку прямо в пустом переулке. Потом я настояла на том, чтобы баронет забрал сумму залога. Он, конечно, сперва отказывался, но потом сгреб деньги в карман.

Так было правильно. Годы научили меня одной простой истине: дружба дружбой, а денежка любит счет и не любит долг. Тогда и друзья никуда не затеряются. Настоящие…

- Ты ужинала? – спросил Вольфган. – Если нет, то приглашаю в гости.

- Это конечно, здорово, но мне еще нужно внести залог за Мадлен. Подождешь меня здесь.

- Хорошо. – согласился мужчина, и я поспешила назад в тюрьму.

- Пять серебряников. – сказал дежурный, когда я попросила отпустить под залог Мадлен.

- А почему так дешево? – не удержалась я. Не то чтобы я была против экономии, но меня стали одолевать сомненья…

- Стандартная сумма залога за нарушителя общественного спокойствия и порядка. – ответил дежурный.

- Почему тогда за меня целых тридцать?

- Не знаю. Личное распоряжение герцога. Так вы оплачивать будите или как?

Тот факт, что мужчина меня высоко ценит, впервые вызвал смешанные чувства.

Я отсчитала монеты и расписалась в журнале: «Красная Шапочка» и поставила размашистую «Z».

Мадлен привели сразу.

- Я внесла залог. Идем.

Дважды предлагать не пришлось, и через пару минут мы уже были в переулке, где нас дожидался Вольфган.

- Надо внести залог за Берту и Лиру. – Мадлен никуда уходить не собиралась.

- Вот внесешь ты за них залог, и что дальше? – я посмотрела скептически на новоявленного борца за свободу.

- Их отпустят! Не дело же им ночевать в тюрьме.

- Хорошо. – я сложила руки на груди. – И куда они пойдут? В подворотню? В портовые склады? А завтра их опять арестуют за бродяжничество. Сейчас у них хотя бы на несколько дней есть крыша над головой. И трехразовое питание.

Мадлен смотрела на меня с мольбой, словно я была в состоянии решить всю вселенскую несправедливость.

- Нет-нет! Я их к себе взять не могу! Я сама на попечении у Потапчуков.

- Я тоже не могу! – вмешался в разговор баронет. – Мне жена не разрешит.

Операция «отдам бродяг в хорошие руки» зашла в тупик.

- Ладно. – махнула рукой Мадлен. – Завтра сама что-нибудь придумаю.

Когда мы, проводив сперва Мадлен, дошли до дома Вольфгана, солнце уже клонилось к закату. В ярко освещенном холле нас встретил дворецкий. По сравнению с тем, что было утром, дом ожил. Из гостиной доносилась музыка и женский смех.

- Пойдем, я тебя представлю. - баронет потянул меня в гостиную. – Все рано, мне нужно поприветствовать гостей супруги.

Когда мы вошли в гостиную, музыка стихла и все уставились на нас. Компания, надо заметить, была преинтереснейшая. Во-первых, уже известная мне Мальвина-Анабэль – любовница герцога, у фортепиано сидела рыжая девица с острыми хищными чертами лица и полувываливающимся из декольте бюстом четвертого размера. У кресла «Мальвины» стоял рыжий хлыщ с такими же хищными чертами лица. Сразу было понятно – скользкий тип! А у распахнутого окна находился коренастый мужчина с необычной прической – пышную черную шевелюру посередине разделяла широкая полоса белоснежных волос. Мужчина постоянно нюхал какой-то фиолетовый цветок и возводил глаза к потолку, будучи в полном восторге.

Вольфган подошел к худощавой кучерявой брюнетке в изумрудно-зеленом платье, развалившейся полулежа на софе со скучающим видом и слегка чмокнул ее в щеку.

- Дорогая, позволь представить тебе Марию Медведеву – гостью наших соседей Потапчуков, и просто хорошего человека.

«Дорогая» бросила на меня равнодушный взгляд и едва заметно кивнула.

- Мария, позволь тебе представить мою супругу. Альбина Вольт. – затем баронет представил остальных присутствующих. – госпожа Анабэль Бодур, маркиз Ланс Снофолк и его сестра Лукреция, господин Вильям Штрац. – баронет назвал мне странного дяденьку и тихо, но язвительно шепнул на ухо. – Поэт. Творческая личность с тонкой душевной организацией!

Интересные у них тут порядки. Пока муж шляется не пойми где, жена преспокойно принимает гостей.

- Ужин накрыт в красной столовой. – объявил незаметно появившийся в дверях дворецкий.

Меня усадили за стол со всей компанией, как полноценную гостью, рядом с хозяином и странным дяденькой. На том, что я остаюсь в капюшоне, пока никто внимание не заострял. Я была девушкой-невидимкой.

Беседа текла на странные темы: мода на мохноухих комнатных собачек, количество любовников рыжей девицы (странно, но она совсем не стеснялась этой темы и активно ее развивала), выращивание на подоконнике гиацинтов и нарциссов, и прочая муть. Хозяйка заливисто смеялась, подначивала рыжего и (или это мне только показалось) гладила его под столом ногой. Поэт-эстет налегал на вино, занюхивая каждый бокал фиолетовым цветком.

Вольфган молча ел бифштекс, тяготясь обществом друзей жены.

Когда странный обед закончился, все вновь вернулись в гостиную, а Вольфган вызвался проводить меня до дома Потапчуков.

- Это не мое дело… - я начала разговор, хотя это действительно было не мое дело. – но почему ты позволяешь Альбине так себя вести, словно ты лишний в собственном доме?

- Она – альфа. – печально вздохнул баронет. – И моя истинная пара. Я никуда от нее не денусь… Люблю-у-у-у-у я ее, стерву-у-у-у!

- А она тебя?

- А она говорит: «Докажи, что ты истинный вервольф! Соверши в мою честь подвиг!» Какой, вот какой подвиг тут совершишь? Герцог даже самую мелкую нечисть на сто лиг вокруг истребил.