Жена на замену - Мария Демьянова Страница 17

— Что происходит?

У него сердце билось как у меня, так же часто и сильно, ритмы сначала не совпадали, но в какой-то момент перестала различать, где чей стук. И эти поглаживания… Каждый жест оседал внизу живота тяжелой бабочкой — еще чуть-чуть и вспорхнут дружной стайкой. Ноги подкосились, если бы не держалась за него, то упала бы.

— Привязка, — Ништхурак недоверчиво огладил по скуле, дотронулся до губ и после до открытой кожи шеи, посылая импульсы желания прямо к сосредоточию всего существа. — Невероятно.

— Что? — Люди добрые! Верните мне речь, разум и холодность! Чего это стала похожа на амебу? Что случилось с его голосом? Откуда эти мурчащие, завораживающие нотки? С трудом моргнула, возвращая зрение.

— Ты моя истинная пара, — выдохнул уже он, склоняясь еще ниже. А в глазах блещут целые созвездия, переливаются как жидкая ртуть — от серебра до синевы. И поцелуй самая важная часть, без которой дышать невозможно. Ну же скорее, дай мне ощутить этот освежающий жар.

Заявление Ништхсурака должно было напугать до чертиков, но вызывало лишь бурные пузырьки радости. Вместо истерики, бросания разными предметами, лишь встала на цыпочки, ожидая сладкого поцелуя. Где-то на периферии сознания понимала, что рядом ползает Сашка — тихий шорох слабо доносился откуда-то сбоку. Шумел ветер, цветы как будто бились о край беседки, а внутри все обмерло — поцелует или нет? И он дотронулся слегка, невесомо, будто перышком погладил. Отстранился, пристально поглядел в глаза, обнял за затылок и снова склонился, пленяя мои губы своими. Так сладко, тягуче, сначала верхнюю, затем нижнюю, без языка. По сути, серия коротких невинных поцелуев, а сколько эмоций! Сердце, словно одно на двоих, забилось с удвоенной скоростью. Еще, и еще, и еще раз, пока голова не стала кружиться, а жар заполнил каждую клеточку.

В какой-то момент этого стало так мало и, я поняла, что не отвечаю — застыла столбом, да еще и его рассматриваю. Длинные ресницы, безупречно гладкая кожа, даже завидно стало, зачем мужчине такие ресницы? Ништхурак отстранился, но руки не убрал, легко чмокнул в нос, заставив недоуменно моргнуть. И снова короткие поцелуи, вынуждающие отвечать. Первый шок прошел, время ускорило свой бег, слегка шевельнулась, и этого для него оказалось достаточным. Придвинул ближе, в груди стало жарко-жарко, дыхание перехватило. Так крепко меня еще не прижимали. Какая к черту разница, когда целоваться? Все равно ведь женаты. А поэтому, да, закрыла глаза и ответила на его короткие поцелуи. А губы оказались такими сладкими, одновременно мягкими и твердыми, настойчивыми. Мы целовались как дети, боясь спугнуть откровенностью и силой желания.

Из дурмана нежности вывела хрустнувшая ветка и злостное шипение. Дернувшись, тут же была освобождена. Но на лице все равно ощущала тепло руки, а талию жгло от прикосновения. Хватаясь за широкие плечи, обернулась, но никого не увидела.

— Извини, — шагнула назад, прижимая ладонь к саднящим губам. Испуганно уставилась на спокойного мужчину. Идеальные волосы растрепались, рубашка на груди немного помялась. А губы… У него тоже припухли. Смутившись, напряженно отвернулась. Не хватало, чтобы сейчас потащил в ближайшие кусты. На чем мы остановились? Нет, не на поцелуях. Мысленная установка не раскисать практически сработала, но сердце все равно бешено стучало.

— И что это нам дает? — Хрипло выдавила, делая шаг, коленки дрожали. Если бы Ништхурак не подхватил меня под локоть, споткнулась бы.

— Все хорошо, — Ништхурак придвинулся ближе, обнял за талию. Невероятно горячие руки прожигали слои одежды. Боюсь думать, что будет без защиты материала. Черт, об этом лучше не думать. — Все отлично, замечательно просто.

Скромно опустила взгляд в землю. Убегать из рук совершенно не хотелось. Замечательно будет, если не покажет змеиный хвост. Но сердце билось оглушающее, как будто не одно. Если продолжу смотреть на распухшие чувственные губы — тоже не плохо его распробовала, то наброшусь снова. Желание так и не отпустило. Без того желала раздеть, а сейчас испытывала нужду, будто это единственная правильная вещь в мире. Вся эта красота для меня одной? Сердце готово выскочить из груди. Успокоиться не получалось, если это продолжится сердечный приступ гарантирован.

— Чем это нам грозит? — спросила нехотя, лучше молчать и прижиматься к горячему твердому, словно высеченному из камня, телу. Тело требовало тепла, разум ответов. Лучше прояснить все сейчас, хотя после поцелуя все еще перед глазами прыгали мушки, а в животе проклятущие бабочки устроили соревнование — кто сильнее ударит. Лучше думать, что это кишечник буянит. Приземленно, безопасо.

— Твоей продолжительностью жизни? Крепким потомством?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Мы редко находим свою самочку. Те, кто ее найдет настоящие везунчики. Только еще не случалось находить ее среди другого вида. Я понимаю, что ты можешь не переносить ко мне той гаммы чувств, что испытываю я. — От пронзительного страстного взгляда, колени подогнулись. Вспышка желания причинила боль, едва сдержала сдавленное шипение. — Набрасываться, будто дикое животное, на тебя не буду, можешь не переживать. Если тебя испугал мой поцелуй, то прошу прощения.

— Да нет, он был замечательным, — невольно улыбнулась, проводя пальцем по губам. От повторения не отказалась бы, но куда нас это приедет? Нет, нет, никаких бабочек заполнивших живот, никакого полета в космос. Земля, разум, отвлечение. — Может, погуляем? Сашка не появится в поле моего зрения?

— Он будет ползать рядом, но ты его не увидишь, если только сможешь услышать.

— Хорошо. — И мы чинно и спокойно пошли гулять по аккуратным дорожкам. — Почему этого не произошло раньше?

Вместо ответа, Ништхурак лишь приподнял брови. Ну да, смущенно отвернулась. Когда мне было рассматривать его глаза? Когда визжала? Или когда не хотела видеть? Была бы на моем месте Леська, не мучилась бы так. Вот и не верь потом в торию любви с трех минут взгляда. Стоило нашим глазам задержаться друг на друге, как сцепились так, что не разорвать. Теперь того кокона не видела, но ощущала принадлежность, свое место, словно вернулась туда, где должна быть.