Мама для Совенка - Екатерина Боброва Страница 17

— Может, не стоит? — засомневалась девушка. Вживлять в себя иномирские технологии было… боязно.

— Забыли о нашей договоренности? — вскинул брови Фильярг.

— Забудешь тут, — проворчала Юля.

— Тогда могу предположить — вы трусите? — издевательски вежливо осведомился мужчина.

— Я? — вспыхнула Юля. Встала, гордо продефилировала до пуфика, уселась, не забыв, выпрямить спину. Задержала дыхание, приготовившись к жуткой боли.

Фильярг не спешил. Встал со спины, пробежался пальцами по виску, щеке, спустился ниже. Остановился в районе многострадального горла, Юля уже устала не дышать, а его высочество так и не приступил к вживлению.

— Что вы делаете? — спросила сипло, потому как волна тепла окутала кожу, прошлась сотней тончайших иголочек, вызывая иррациональное желание замурчать.

— Убираю следы недоразумения, — невозмутимо ответил убийца-целитель.

Это он про следы пальцев на шее, — догадалась Юля. Не стоило. Первые пять минут она еще пугалась своего отражения в зеркале — жертва маньяка — потом привыкла.

— Мне не мешают, — запротестовала.

— Зато мне — да, — не согласился мужчина. От шеи перешел к голове, пропустил пряди между пальцев, похвалил:

— У вас прекрасные волосы.

Волосы от мамы Юле достались шикарные — черные с шоколадным отливом на солнце, густые, волнистые, от дождя вившиеся мелким бесом. Девчонки завидовали — на выпускном Юля была нарасхват: точеная фигурка, симпатичное лицо, легкий нрав. И на свидание ее тогда позвали аж трое, только не до гулянок было — экзамены, поступление, а потом и вовсе забыла о личной жизни. Можно сказать последние полгода почувствовала себя женщиной — в салон сходила, сделала коррекцию бровей, пилинг и даже на массаж записалась. Не дошла.

Чужие пальцы мягко прошлись по затылку, коснулись шишки, и Юля зашипела.

— И это тоже уберем.

Волна тепла окутала голову, и тело среагировало, расслабляясь. Стон наслаждения Юля смогла поймать в последний момент. Прикусила губу, затыкая рот. А его высочество и не думал останавливаться. Убрал на одну сторону волосы, открывая доступ к правому уху, принявшись бережно, но сильно проминать каждую точку, ласково оглаживая, почти интимно — Юля прикрыла глаза, пытаясь удержать себя в руках. Кто там говорил, что ухо — это эрогенная зона? Как же он был прав. Причем сплошная.

Нет, надо взять себя в руки, пока они еще ей подчиняются. Прибить взметнувшихся в животе бабочек. Сурово напомнить: за спиной — маньяк. Воссоздать в памяти образ его жертвы — залитую кровью кофту, синяки на шее. И предложить повторить. Она не знает, что выведет его из себя в следующий раз. Так стоит ли доверять?

— Скажите-ка, Ю-лия, — ухо уже не сопротивлялось, пребывая полностью во власти ласкающих его пальцев, — не вы ли причина сегодняшних беспорядков в башни седьмой жены?

— А? — выдавила из себя Юля. Мозг уже дошел до состояния желе и среагировал только на цифру семь.

Его высочество укоризненно вздохнул. Он ждал чистосердечного.

— Мой третий брат сейчас замещает отсутствующего во дворце отца. Знаете, что он ненавидит больше всего после водорослей в своей тарелке?

Юля не знала, как и не знала, что Третий не в ладах с водорослями. Она вообще подозревала, что его высочество осведомлен обо всем и сейчас просто издевается.

— Насекомых, — просветил ее принц, — мерзких, разбегающихся по углам и прячущихся в щелях насекомых, многие из которых весьма и весьма ядовиты. Кстати, вы не в курсе, зачем седьмой жене они вдруг понадобились? Да еще и в таком количестве?

Юля догадывалась, но если седьмая решила устроить кастинг — ее право. А Третий… переживет как-нибудь. Не барышня падать в обморок при виде паука. Надо когда-нибудь начинать бороться со своими фобиями, к тому же еще и принц называется.

Она, конечно, тоже хороша. Полезла с глупыми советами. И к кому? К той, которая может отдать приказ собрать во дворце насекомых со всей страны, если уже этого не сделала. Следующий раз будет наука — кому и что советовать. А то проснется ночью с перерезанным горлом, вот тогда будет «ой».

— Почему бы вам не спросить у нее самой? — с самым честным видом хлопнула глазами.

— Ю-лия, — устало вздохнули за спиной, кожу на мочке уха прошила огненная игла, девушка дернулась, зашипела, но ее мягко удержали за плечи.

— Тише, сейчас все пройдет, — его высочество подул на пострадавшее ухо. Контраст от холодного воздуха был восхитительным, и Юля упрямо, до зубовного скрежета, сжала челюсти. Она — кремень. «Кремень, я сказала!» В жизни многое нужно попробовать, но растекаться лужицей у ног маньяка… НИ-КО-ГДА!

— Я рад, что вы помогли Альгарду стать ближе с седьмой матерью, — пальцы продолжали распалять и без того разгоряченную кожу, — моему шестому брату приходится нелегко, он очень одинок, и Эллиане тоже непросто во дворце. Но, Юлия, — очередной укол, на этот раз девушка ощутила, как запекшуюся кожу волнующе коснулись мужские губы, — прошу, — голос склонившегося к ней Фильярга щекотал, возбуждая, — не переходите черту. Даже я не могу защитить вас от всего.

— Я поняла, — сквозь зубы вымолвила Юля, попросив: — Нельзя ли побыстрее?

— Вам не нравится? — очень искренне удивился его высочество.

Нравится и очень. Причем все. Даже само вживление казалось не таким уж болезненным, но не признаваться же в этом варвару. Юля, конечно, все реже называла так его высочество, но душевное равновесие требовало жертв. Приходилось идти против истины. А так — варвар и считаться с ним не нужно.

— Нет, — процедила, обещая себе статус на всех страничках «женщина — кремень». Вот вернется и сразу поставит. А потом купит бутылку шампанского, чтобы отпраздновать или залить горе, смотря, как пойдет. И его высочество тут ни при чем. Просто у нее давно не было мужчин, а у некоторых просто удивительно нежные для варвара пальцы.

Про черту его высочество «понятно» намекнул — Юля и так чувствовала себя как на минном поле, теперь еще и снайпер будет мерещиться под кустом. Лучше бы обозначил предел — и дышать стало бы легче. Существовал, конечно, вариант — никуда не лезть и ни с кем не разговаривать, но на практике он был невыполним. За Совенком Юля полезет даже в пасть к дракону.

Его высочество явно обиделся на Юлину неблагодарность и процедуру вживления закончил ускоренными темпами — без поцелуев. И потому Юля чувствовала себя чуточку обделенной и одновременно гордой собой — кремень!

В комнате между тем наблюдалось оживление. Хлопала дверь, кто-то тихо разговаривал, что-то шелестело. Было жутко любопытно, но повернуться Юля не могла.

— Все, — наконец, устало выдохнул Фильярг, отодвигаясь, — настройка простая. Активация прикосновением. Если будет сильно болеть голова — приходите, помогу.

Юля фыркнула — прийти в комнату к его высочеству за таблеткой от головной боли? И с большой долей вероятности остаться до утра? На трезвую голову точно нет.