Сын ведьмы - Маргарита Епатко Страница 17

Они прошли по лесу метров двести. Деревья расступились, выпуская их на опушку.

– А вот и дом бабушки, – Егор обрадовался ему, как родному.

– Ираида твоя бабка? – Девушка посмотрела на него оценивающе. – А ты, того, не врешь?

– Зачем мне врать? – удивился Егор.

– И ты действительно в лесу заблудился?

– Ну да. Я же забыл, что моя бабушка колдунья и лес для нее дом родной, – язвительно произнес Егор.

– Не колдунья, а ведовка, – девушка смотрела на него осуждающе, словно он только что оскорбил собственную бабушку.

– Извини, я в этих тонкостях не разбираюсь. Не дорос еще умом городским до ваших сельских премудростей.

– А, – протянула девушка, высвобождая свою руку из его ладони, – тогда понятно. Ты только знай, что мы тебе всегда помочь рады. У нас с Ираидой договор. Она травы да коренья собирает, а за то морок вокруг наводит, лес от людей прячет. А на кикимору не обижайся. От нее так, баловство одно.

Егор хотел возмутиться. Ничего себе баловство. Да он чуть не потонул в этом болоте! Но ему почудилось, что кто-то большой и сильный могучими лапами перекрыл ему кислород. В глазах потемнело, и он рухнул на траву.

Он очнулся. Ираида склонилась над внуком. На мгновение Егору показалось, что он видит мать. Но он знал, что это не так. Его мама, мамочка, мамулечка…

– Ба, скажи, что это неправда, – Егор с трудом разлепил засохшие губы. – Она ведь жива? Мне все привиделось, да? – Он схватил свою бабушку за руку, и она расплескала воду в чашке.

– Какой ты неуклюжий, внучек, – она отвела глаза, не желая встречаться взглядом. – Сейчас тебе водички чистой колодезной с настойкой мяты лимонной дам, и успокоишься, – проговорила-пропела бабушка.

– Значит – это правда, – утвердительно произнес Егор.

– Ну а если сам знаешь, что – правда, зачем подтверждения-то ищешь? Или сам себе не веришь? – Бабка повернулась к нему и посмотрела суровым, осуждающим взглядом. – Что видел-то?

– Там рядом была Алена. Это она их привела. Было холодно. Потом огонь, боль, смерть. Это я во всем виноват, да?

– Да что ты, милый, – произнес дед, вплотную подошедший к Егору. – Ее выбор был. Ее собственный.

– А ну, цыц, – Ираида отодвинула старика в сторону и поднесла к губам Егора чашку с водой. Он сделал несколько глотков и понял, что ему полегчало. Боль утраты разжала свою когтистую лапу, выпуская на волю сердце. Он приподнялся и сел, начиная осознавать происходящее. Егор понял, что лежал на широкой лавке, стоящей у стены в большой комнате.

– Утешать тебя не буду, – присела рядом Ираида. – Ты тоже виноват. Но и с матери твоей вины не снимаю. Уж коли решила жить среди людей, должна была меры принимать. Тебя, раз видела, что ты в нашу породу пошел, по-другому воспитывать надо было. А она человеком сделать надумала. И что получилось? Знающий сразу тебя увидит. Ты же только по наитию все делаешь. Для колдуна легкая добыча.

– Ты того, бабушка, охолонись маленько, – подступил к ней старик. – Хочешь, еще чайком побалую.

– Да не до чая сейчас, – отрезала Ираида.

– Вот именно что не до чая. Парень только о смерти матери узнал, а ты его поучениями мучаешь?

– Я мучаю, а ты не встревай! – Ираида разозлилась. Она встала и распрямила плечи. Черные как смоль волосы рассыпались по плечам, а зеленые глаза горели так ярко, что всполохи от этого завораживающего огня гуляли по стенам и потолку. Старик казался карликом рядом с разгневанной женщиной. – Я мучаю, потому как не хочу, чтобы он судьбу своей матери повторил. Понял?

Старик покосился на разбушевавшуюся хозяйку, потом гордо выпрямился во весь свой росточек, собираясь что-то возразить.

– Да успокойтесь вы оба, – раздался усталый голос Егора. – Ба, налей еще водички. Что-то мне подсказывает, ты туда не только мяту добавила. – Он пристально посмотрел на женщину. Она тут же приняла свой обычный вид и засуетилась у стола.

– Нет, дружок, – ласково произнесла Ираида, подавая ему чашку. – Ничего тут больше нет. Только вода эта не из простого колодца, а заговоренного, что в лешачьей деревеньке. Порошенька такая ласковая девочка. Как увидела, что тебе худо, так сначала нас позвала, а потом в деревеньку за водицей сбегала.

– Пороша – это девушка, что вывела меня из леса, – вспомнил Егор. – Такая странная.

– Лешачиха она. Ты ей тоже странным показался, Егорушка. – Ираида придвинулась к нему поближе. – Ты, может, чего еще вспомнишь? Из того, что привиделось? Видел ирода того, что на мою дочь напал?

– Нет, – мотнул головой Егор. – Странно так. Лиц никаких не помню, кроме Алениного. Но был там главный. Алена его еще Хозяином назвала. Я только видел, видел… – Егор напрягся, пытаясь собрать воедино смутные воспоминания-ощущения о последних мгновениях жизни своей матери. – Его руки. Они такие мерзкие, с пигментными пятнами и ногтями страшными, как в противогрибковой рекламе.

– В какой такой рекламе? – опять подключился к разговору старик. – Это болячка такая, что ли?

– Почти, – неожиданно для себя улыбнулась Ираида. – Ты в следующей раз, когда в деревню, за моей старушечьей пенсией пойдешь, напросись кому-нибудь в дом телевизор посмотреть. Там рекламу-то и увидишь.

– Да на что она мне, – возмутился старик. – Болячек я, что ли, в этой жизни не видел.

– Бабуль, – Егор так посмотрел на Ираиду, что у нее защемило сердце. – Когда моя мама умерла… когда я понял, что она умерла, я вдруг почувствовал, – он нерешительно запнулся. – В общем, сначала было больно, а потом… Мне вдруг стало так легко и радостно. Я словно на крыльях взлетел. И столько силы во мне было. Дом бы этот мог разобрать по бревнышку и собрать обратно за минуту. Понимаешь? Я что, урод какой-то? Как мог смерти матери обрадоваться?

– Ай да Полина! Ай да умница! – Ираида, подскочила, не в силах усидеть на месте. – Ни с чем остался ирод-убийца. Так ему! – В избытке чувств она обняла Егора. – Мать у тебя была сильной ведуньей. Это ж надо – через такое расстояние силу свою тебе отдала. Я до сих пор такого не видела. Так, слышала от старых знакомых. Но думала – это сказки все. Чудят старики.

Егор уставился на женщину, силясь понять сказанное.

– Часть твоей матери теперь всегда с тобой, понял? – объяснила ему Ираида. – Она силу тебе отдала. Видать, любила тебя больше жизни. На такое пошла, – она внимательно посмотрела на внука, словно пыталась понять, чего такого нашла в нем дочь. – И, вообще, коли так все случилось, значит, не до конца она ушла. Глядишь, и свидитесь еще, – туманно добавила бабка.

– И что мне теперь делать? – озадаченно спросил Егор.

– Сам думай, – отрезала Ираида, казалось, от ее недавнего расположения не осталось и следа. Она села за стол и стала разглаживать невидимые морщинки на скатерти.

Он беспомощно глянул в сторону старика, ожидая поддержки. Но тот занимался перетиранием целой горы посуды, неизвестно каким образом очутившейся на скамейке, где совсем недавно лежал Егор.