Леди, которая любила лошадей - Екатерина Лесина Страница 17

На улице было… обыкновенно.

Так обыкновенно, словно ничего-то и не произошло, разве что опаленные огнем деревья еще возвышались этаким напоминанием о магическом огне. Но к утру и они исчезнут.

Как исчез, развеялся след.

Вот Вещерский встал, и редкие прохожие, которым не сиделось в этот полуденный жаркий час, сами собой отступили, будто почуяли скрытую в сутуловатой фигуре княжича силу. И сила эта пролетела волной, пронеслась да и развеялась, так ни за что и не зацепившись.

Княжич хмыкнул.

Недовольно нахмурилась княжна, поправивши новую шляпку, или как оно называется. А Демьян поглядел на некроманта, который лишь плечами пожал.

— У каждого по-своему, — сказал он. — Я вот… запахи обычно. Или еще образы могу поднять. Передать тоже. Но образы тяжело, тем более в таком месте. Много людей, много следов. И времени, чтобы найти нужный, понадобится изрядно.

А Демьяну как быть?

Он, между прочим, некромантии не обучен, он вообще только туман и видит, разве что тот теперь сделался неодинаков.

Над Марьею будто золотой или огненный, прячущий в себе немалые силы.

Над княжичем тоже золотой, но темнее, гуще, злее будто бы… а вот вокруг Василисы туман перламутром переливает, аккурат как пуговицы на свадебном платье сестры. Помнится, они ей нравились едва ли не больше чем само платье.

И этот туман расползается.

Прокладывает тоненькую тропку… вот он след. Демьян почувствовал его, но… слабый, размытый. А если…

— Позволите вашу руку?

Она протянула ее молча, тонкую теплую, горячую даже. Нервно бился пульс, и Демьян слышал его, как слышал стук ее сердца, ее страх и смешанную с ним надежду. А еще… опасения? Она боялась не его, но за него, и этот было, пожалуй, необычно.

Никто-то и никогда, кроме, пожалуй, Павлуши, не беспокоился за Демьяна.

Однако стоило прикоснуться, и туман потек к Демьяну, принося с собой смесь запахов, терпкую, словно старое вино. И пьянила она не хуже. Ветром степным, лошадьми, железом и камнем, разогретым сосновым бором, старою смолой, которую в детстве Демьян со товарищами сковыривал с деревьев и жевал.

Нет, ему не запахи нужны.

След.

Он окреп.

И теперь виднелся яркою перламутровой нитью. Одна шла с улицы и гляделась более тусклой, а вот другая протянулась от двери лавки… на три шага. И все три Демьян сделал, не выпуская Василисину руку. Не то, чтобы боялся потерять след, нет, теперь он бы отыскал его и с закрытыми глазами. Но вот… просто… не отпускал.

— Да, я здесь стояла, — сказала Василиса.

И след горел, переливался. Он сохранил остатки удивления, узнавания… и снова удивления. Каплю страха, но какого-то запоздалого.

Она не поняла.

И вправду не поняла, что происходит, и от этого собственная сила Демьяна вдруг ожила, рванула, желая свободы и мести. Спину обожгло резкой болью, и Демьян стиснул зубы.

Не хватало еще…

Надо дальше смотреть.

Вот полыхает белым светом след огня, будто рубец на ткани мира.

Демьян не без сожаления, но выпустил руку. И шагнул дальше. Лицо опалило несуществующим пламенем, но то ли мир подвинулся, то ли он сам изменился, однако огонь этот едва не заставил отступить.

Дальше.

Пламя разрывало мир.

И оставалось лишь пройти по этому разрыву до места, где огонь родился.

— Да… там… — послышалось за спиной. Голоса доносились издалека и, признаться, казались чужими, искаженными.

Смотреть.

Вот след огня. А рядом, куда менее четкий — человека. И его не похож на след других людей. Он будто размытый, полустертый, словно и сам этот человек не является в полной мере частью мира яви. Демьян моргнул.

Присел.

Осторожно коснулся пятна. Закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что происходит, в том числе и в его собственном теле. Теперь он ощущал рисунок полностью, в каждой черте его, в каждой чешуйке дракона, в перьях чудовищных то ли птиц, то ли зверей, в змеиных извивах ветвей и цветах, что теперь раскрывались, причиняя немалую боль.

Но зато Демьян услышал и человека.

Его нервозность, беспокойство.

Желание бежать.

И волю, что управилась с этим желанием. Ожидание… он пришел сюда не случайно. Ему было велено… кем? Не понятно, главное, что человек боялся того, кто приказал прийти. И боялся куда сильнее, нежели жандармов, хотя и их тоже.

Именно страх его и подтолкнул.

Именно страх…

…погнал вперед.

След продолжился и ныне виднелся, пусть не так ярко, как Василисин, но все же достаточно, чтобы не потерять его. Он протянулся нитью. Человек бежал. Он уже не просто был напуган, он пребывал в уверенности, что жизни его грозит смертельная опасность, что, если остановится, он погибнет. И потому продолжал бег даже когда закололо сердце.

И под сердцем.

И…

Демьян остановился там, где на мостовой растекалось темное пятно, будто крови плеснули. Или не крови? Он решился коснуться пятна пальцами и поморщился.