Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер Страница 17

Охотник извлек из горшочка с сыром кусок хлеба и сунул в рот. Вытер руки, отряхнул крошки с бороды.

— Чем больше он предлагает, тем меньше я ему верю. Я и пяти тысяч не стою. Обойдусь.

Кольер удовлетворенно кивнул.

— Вот и я ему так сказал.

Снова повернувшись к Майе, он заговорщически понизил голос:

— Госпожа моя, а о погоде в горах вам говорить дозволено? Или Тейт опять бросится меня отвлекать?

— В горах сейчас ветрено, — ответила Майя, чуть улыбнувшись: настойчивое внимание собеседника льстило ей, пусть и против воли. Впрочем, она по-прежнему намеревалась говорить с ним как можно меньше.

— Она умеет говорить! — рассмеявшись, захлопал в ладоши Кольер.

— Я этому типу служить не буду, — заявил Тейт, извлекая из горшка с бульоном очередной кусок мяса, и с наслаждением принялся жевать, мыча от боли в обожженном языке. — Сколько бы он ни предложил. Так и передай.

— Тейт твердо намерен жить в бедности, — сообщил Майе Кольер. — Впрочем, я уважаю его за это решение. Знаете, как говорят мастоны: честь не купишь. Честь неоценима, ибо это единственная в мире вещь, которая всегда дороже тех денег, что за нее предлагают. И всего дороже она бывает тогда, когда мы отдаем за нее все, что имеем, — он ухмыльнулся. — Я не мастон, но запомнил.

Майя кивнула, испытующе посмотрела на него, но не произнесла ни слова. На левой щеке, под глазом, у Кольера был почти незаметный маленький шрам. Глаза у королевского слуги были голубые, как само небо. Майе захотелось узнать его поближе, но она подавила в себе это чувство, ибо знала, что вскоре они снова отправятся в путь и больше она этого человека не увидит. Финт Кольер, безродный из Дагомеи. В Коморосе брошенных детей почти не бывало. Если же на пороге аббатства находили младенца, множество семей тотчас наперебой стремились объявить его своим. Майе стало жаль Кольера, но поддаваться влиянию чувств было нельзя. Одно неверное слово, и сказанное ею или Джоном Тейтом мгновенно достигнет слуха короля Дагомеи.

— Так куда Проглот собрался? — спросил Джон Тейт.

Кольер хмыкнул:

— Ты ведь отказался ему служить, а значит, и я ничего не должен тебе говорить о его намерениях. Он созывает солдат со всех Сотен и расставляет стражей на всех горных перевалах. Пути в горах перекрыты. Всякий, кто явится из другого королевства, будет задержан и допрошен. Так-то, друг мой, знаток всего на свете. Не ходи в горы, Тейт. Сиди в долине.

Джон Тейт недовольно скривился.

— А на жизнь я чем буду зарабатывать? Я же проводник!

Ответом ему была лукавая улыбка.

— Я предложил тебе стать шерифом, Тейт. Боюсь, очень скоро ты пожалеешь о своем отказе. Порой честь достается нам дорогой ценой. Ешь вволю, я заплачу хозяину сам. Деньги у тебя теперь не скоро появятся.

Взгляд его посерьезнел.

— Если передумаешь, дай мне знать. Я буду в королевских лагерях. Пароль — «Коморос». Ты сэкономил мне два дня в седле, и я тебе благодарен. Как поживает деревня-тезка твоего пса? Дрожит на ветру? — он с преувеличенным вниманием повернулся к Майе.

— Чего? — переспросил Джон Тейт, мрачнея с каждым его словом.

— Деревня, говорю. Как дела в Аргусе? Сколько там сейчас людей?

Майя сжалась. Перед глазами у нее проплыли события той ночи: молнии, дохту-мондарцы, судьба, ожидавшая сельчан. Теплый сыр во рту стал горьким на вкус.

— Как всегда, — сердито рыкнул охотник.

— Мне показалось, что с гор тянуло дымом. Там был пожар?

Сердце Майи стиснул страх. Уж не играет ли с ними Кольер? Королевский слуга был человек проницательный. Он позвал их к столу не сразу — сначала присмотрелся, понаблюдал за ними. Он заметил, что кишон не желает принимать участие в беседе. Что если Кольер — тоже охотник?

— А, это. Молния ночью ударила. Буря была страшная.

— Вероятно, она пришла с проклятых земель, — заметил Кольер. — Оттуда все время лезет всякая пакость. И дохту-мондарцы в последнее время что-то ищут. Ты не в курсе, что именно?

Джон Тейт пожал плечами.

— На этих я тоже не работаю, — твердо сказал он. — От них каждый год кто-нибудь заявляется в Аргус, а потом уходит в горы. Ни один еще не вернулся.

Кольер нахмурился и подхватил с подноса горбушку.

— Я не доверяю дохту-мондарцам, — просто сказал он, стараясь говорить тише. — Возможно, король Браннон был прав, когда изгнал их из Комороса.

Майя принялась старательно жевать мясо, молясь, чтобы лицо не выдало ее. Она знала, что Кольер наблюдает за ней очень внимательно. Взяв кусок хлеба, она окунула его в душистый сыр, хотя голода больше не чувствовала.

— Ну, — легко сказал Кольер, вставая, — пусть у них тут и лучшая еда во всем Рок-Адаморе, про комнаты того же самого сказать не могу. Если вас тут не устроят, приходите в таверну Вексина, это выше по горе. Я сегодня ночую там.

Что, в особняк уже не пускают? — поинтересовался Джон Тейт. — Стойла там ого-го, ты мне показывал.

В особняк пускают лишь тогда, когда приезжает король. Даже мы, его смиренные слуги, живем ниже. Приятно было повидаться, Тейт.

— Бывай, Кольер. А вот Проглота твоего я теперь еще больше не люблю. Оставил меня без работы, мерзавец.

— Ты, Тейт, как кошка — всегда падаешь на ноги. С кошельком своим разбирайся сам, а от меня прими совет: не ходи в горы. Если попадешься, я вряд ли смогу тебя вытащить.

Кольер снова поглядел на Майю, и выражение его лица смягчилось.

— Приятно было познакомиться, моя госпожа. Жаль только, что вы так и не назвали своего имени.

— Благодарю вас за гостеприимство, — вежливо кивнула Майя, но ее имя так и осталось непроизнесенным.