Когда возвращается радуга. Книга 3 - Вероника Горбачева Страница 17

Она невольно прислушалась.

Сердце трепыхнулось.

Генрих.

— Дальше не пойдём, иначе заплутаемся в темноте… Итак, Филипп, я тебя слушаю. Что за разговор в такое неурочное время, да ещё секретный? Ты перехватил меня почти у ворот; стоило оно того?

— Государь…

Граф де Камилле помолчал, словно собираясь с силами.

— Простите, сир, теперь я понимаю, что, возможно, с моей стороны это был слишком самонадеянный и дерзкий поступок. Но я с трудом решился на него, а потому не мог откладывать, поскольку в ближайшее время вы будете на переговорах, а значит — отмените все аудиенции. Вы же просили докладывать о возможных изменениях по интересующему вас делу незамедлительно…

— Вот дипломат чёртов, привык изъясняться цветасто… Филипп, давай проще: у меня к концу дня голова, как чугунное ядро, не соображает. Я уже понял, что дело кажется тебе важным, а хоть бы и не так, но ты уже здесь. Валяй. Что там у тебя?

Граф де Камилле вздохнул.

— Сир! Должен предупредить, что могу и не выполнить ваше поручение.

***

— Хм. Ты о… Ах, о нашей фее? Опять? Что за очередная блажь пришла тебе в голову?

— Это не блажь, государь.

Аннет так и навострила ушки. Они говорят об Ирис? А при чём здесь граф де Камилле? И что это за дурацкое поручение?

Голос Филиппа окреп, стал твёрже.

— Я не говорю, что не справлюсь, заметьте. Я всего лишь допускаю, что кто-то другой может увлечь Ирис Рыжекудрую; и если этот другой окажется человеком порядочным и её достойным, то я…

— Я же говорю — блажь! — сердито рявкнул Его Величество. — Ну, ответь мне, болван, ты-то чем хуже или недостойнее? Хорош, умён, богат, а главное — образован! Уж тебе-то с ней есть о чём поговорить, не в пример прочим вертопрахом, которые кроме пустых комплиментов да цветастых стишков ничего выдать не могут! Она — женщина умная, это я уже понял, и на пустышку не поведётся. У вас с ней куда больше общего, чем с сотнями обедневших баронов и виконтов, что рыскают по Лютеции в поисках золотой невесты. Она же теперь принцесса! Признанная!

— Но почему, государь? Прошу извинить, я хотел спросить: отчего её титул стал известен только сейчас? Ведь её могли с куда большей выгодой выдать замуж на родине?

— Хм. Не уводи в сторону. Почему, почему… Хромец сообщил мне тайно, что сам лишь недавно узнал о её происхождении, и, хоть она дочь свергнутого султана, но всё же Баязед его племянник, родная кровь, так сказать… Её возвращения в Османию он не желает, по вполне понятным причинам. А вот брак с франком, особенно, в чьей собственности будет… Чёрт. Ну, напряги мозги, ты же дипломат, в конце концов, не мне объяснять тебе политические мотивы!

— Пока не понимаю, сир.

Генрих шумно выдохнул.

— Слушай же. Ты не хуже меня знаешь, что Хромец расширил свои владения в Европе и на Балканах. Но ему этого мало. Однако, помня о судьбе Македонского, после смерти которого собранная им из кусков империя рухнула в считанные месяцы, он желает временно остановиться на достигнутом и укрепить то, что есть. Но его страстная натура жаждет большего!

— Чего? — угрюмо спросил Филипп. — Да, в Европе ему уже тесно, однако есть покорённые Египет и Сирия. Он развернёт корабли в Индию? Или… рискнёт пойти на Тартарию через Крым? С царём Иоанном связываться опасно.

— Не Индия, не Азия, дружище, его пока не интересуют. Ну же, подумай!

Молчание.

— Дьявол… Неужели Хромец хочет прорваться в Новый Свет?

— Угадал.

Послышался скрип шагов по песку: кто-то из собеседников расхаживал по дорожке.

— Право, он всё больше заставляет себя уважать, — вновь заговорил король. — Каков размах, каков масштаб, а? Дай ему волю… И в то же время — он осторожен и обладает превосходным чувством меры, умея вовремя остановиться, дабы не распылять силы. Ты посмотри, из посредственного… Ладно, будем откровенны, из незаурядного вождя стать императором, и за десять лет раздвинуть свои границы чуть ли не вдвое! Мало ему проникнуть в Африку — он желает перемахнуть через Атлантику, на новый континент! Что замолчал? Или вспомнил, что ты не один в семье учёный, и твой дядя заложил Порт Рояль, а затем и Квебек, а сейчас — губернатор Новой Франкии? К счастью — заметь, к нашему обоюдному! — он женат, а иначе, не знаю, как бы мне пришлось выкручиваться, изъяви Тамерлан желание отправить признанную им родственницу сразу в Новый Свет…

— Проклятье, — только и прошептал Филипп.

— А, теперь ты понимаешь? Так-то, дружище. А вот к худу или к добру то, что у де Шамплена нет наследников, и часть богатейших земель и плантаций перейдёт после его кончины тебе… А часть, возможно, и прижизненно. Видимо, Хромец считает, что к добру. И уже сейчас намекает на возможную доверенность, выданную твоей супруге на управление.

Граф помолчал.

— На что ещё он рассчитывает? Сир, вы же понимаете, что я не могу знать подробности конфиденциальной переписки!

— На лояльное отношение со стороны родственницы-соотечественницы, на торговые связи и кое-какие новые мануфактуры. Не даром, заметь! Османский флот у берегов Акадии и Ньюфаунленда поможет нам вытеснить засевших там бриттов: эти каторжане в колониях довольно своенравны, и не особо-то подчиняются своей королеве.

«Ему надоело воевать…» — чуть слышно шепнул за спиной оцепеневшей Аннет Старый Герцог. «Хм-м-м…»

— Хромцу надоело воевать? — эхом откликнулся Филипп. — И теперь он хочет проникнуть на новый континент… бескровно? Вот как.

— Значит, так.

— А для этого ему нужны родственные связи, и я — в качестве посредника…

Аннет в гневе сжала кулачки, но поверх её руки легла тёплая мужская ладонь. Старый Герцог укоризненно покачал головой. «Надо дослушать». Лицо его, в свете луны, отливающее серебром — кажется, кое-где на скулах даже чешуйки проступили — выражало живейшую заинтересованность.

— И всё же, государь, я хочу оставить ей свободу выбора, — упрямо сказал Филипп. — Она слишком долго была несвободна. Жила в вечном страхе разоблачения. Её унижали и муштровали в гареме, затем навязали старого мужа… К счастью, он оказался прекрасным человеком, больше отцом и наставником, нежели супругом, как я понял. Но сейчас, государь, вы собираетесь сломать её своей волей! А ведь она, — добавил вкрадчиво, — даже не ваша подданная!

Король раздражённо рыкнул:

— Так сделай, чтобы она захотела стать нашей подданной! Дипломат ты или кто?

— Уже нет. У вас на столе, государь, моё прошение об отставке.

Похоже, Генрих даже растерялся.

— Да это… бунт!

— Называйте, как хотите. Арестуйте меня. Я готов.

— Готов он…

Вслед за энергичным крепким выражением что-то лязгнуло, просвистело, вспороло кусты… Это Его Величество, усмиряя гнев, рубанул кинжалом гибкие ветви живой изгороди, загущенные и без того частым подрезанием. Отдышавшись, повернулся к смирно ожидавшему своей участи графу.