Колдовская метка - Дэн Патрик Страница 17

– Что теперь? – прошептал Максим.

– Крутой подъём. – Стейнер кивнул на бесчисленные ступени.

Глаза мальчика расширились, но не по той причине, которую предположил Стейнер – затянутая в перчатку рука Ширинова взметнулась и болезненно рассекла губу.

– Молчать! Не знаете, что есть дисциплина? – Улыбающаяся маска иерарха повернулась к остальным детям. – Вас здесь быстро научат послушанию! Вы усвоите, что потребности Империи всегда превыше собственных!

Голова Стейнера кружилась от удара, но он твёрдо стоял на ногах. Облизывая окровавленную губу, пострадавший юноша не сводил взгляда с Зоркого.

– Лучше тебе укротить столь мрачный взор, дитя.

– Мой взгляд станет наименьшим из ваших бедствий, – кривясь от боли, буркнул Стейнер. – И я вам не дитя.

Ширинов вновь поднял кулак, но Хигир тотчас поймал его за руку.

– Хватит, брат, уж больно много ему почестей, – вмешался Зоркий в нахмуренной маске.

Ширинов отстранился.

– Слава Императору, что мы наконец вернулись, – добавил Хигир со вздохом.

Неожиданно вокруг его стоп вспыхнул огонь, облизывая камень языками пламени. Дети завизжали – кроме нескольких ребят, которые выглядели потрясёнными и даже виноватыми. Солдаты погнали их по лестнице, грубо выкрикивая приказы на сольском. Многие дети спотыкались, не зная, чего опасаться больше: открытого использования колдовства Хигиром или предстоящего изнурительного подъёма. Ширинов вышагивал спереди, пока его товарищ присоединился к Стейнеру позади группы, освещая ступени ярким пламенем, так и танцующим возле его ног.

– Сестра любила сказания о подобном огне, – вспомнил Стейнер. – Она называла его «свечой покойного» ^[2].

Хмурая маска кивнула.

– Да, есть одна старая сказка о том, как в полнолуние злые спригганы выбираются из леса и бредут в темноте по своим делам.

– Да какие у них дела? – удивился Стейнер, устало поднимаясь по гранитным ступеням.

– Говорят, спригганы приходят на кладбища, усаживаются на надгробия или пирамиды из камней, – хрипел за маской Хигир. – Эти существа поют страшные песни и вытягивают из покойных последние остатки жизни. А когда появляется крошечное пламя, прячут его под стекло и зажигают с его помощью фонари.

– Свечи покойных…

– Верно.

Стейнер взглянул на одежды Зоркого – они не опалились и даже не почернели.

– И вам под силу их потушить?

– Да, – заверил Хигир, – хоть и мало в этом приятного.

Группа поднялась выше. Скалы казались мёртвыми и безжизненными, никаких следов гнездящихся птиц или лишайников. Стейнер наблюдал, как Максим изо всех сил пытался переставлять ноги, пока одна скользкая, истертая временем ступенька его не подвела. Молодой кузнец поймал мальчишку за плечо, предотвратив тем самым долгое и, вероятно, смертельное падение. Двое парней оглянулись на чёрный песок бухты и основание лестницы. Даже Хигир обрадовался возможности остановиться и перевести дух.

– С-спасибо, – промолвил Максим, бросив взгляд на «Надежду Дозорного».

– Не медлите, – велел Хигир, указывая вперёд.

Мальчик закрыл рот и склонил голову. Они ступили под каменную арку, достаточно широкую, чтобы пропустить четырёх человек за раз. Те дети, которые не были окончательно измотаны подъёмом, застыли в изумлении. Весь остров занимала окружённая скалами огромная площадь со ступенями на каждой стороне, ведущими к высоким, как башни, высеченным в камне зданиям. Но взгляд Стейнера был прикован к дракону, который высился перед толпой детей. Он и понятия не имел, как может выглядеть древнее чудовище, ведь Сольминдренская империя запрещала любые изображения этих ужасных существ. Однако во всем Винтерквельде не найдётся иного названия для данного вида. Даже самые дюжие солдаты казались муравьями на фоне высоченного змееподобного тела на мощных лапах. В разверстой пасти виднелись острые, как сабли, зубы. Казалось, дракон застыл в измученном немом вое. Стейнер вздрогнул, когда заглянул в тяжёлый ониксовый глаз: его взбешённый блеск твердил о голоде и ярости. Языки пламени танцевали по бесчисленным чешуйкам, а крылья могли посоперничать с парусами «Надежды Дозорного».

– Да хранит меня Фрёйа… – выдохнул Стейнер.