Выйти замуж за злодея - Марина Ефиминюк Страница 16

Я резко вскинулась. Мужчина со странным выражением рассматривал мои ноги. Смутившись, я поспешно запахнула пальто.

— Позову, когда вернусь домой, — пробормотала я.

Он забрался в карету, лакей закрыл дверь, и мы тронулись в путь. Не говоря ни слова, Соверен расправил плед, прежде аккуратно сложенный в углу сиденья, и небрежным жестом накинул мне на колени.

— Накройся, а то подхватишь простуду.

Спорить я не стала, послушно завернулась и с независимым видом уставилась в окно. Экипаж обогнул высоченную каменную стелу, возведенную в прошлом веке в честь пяти семей-основателей Города, минул большую цветочную лавку, где работала Рута, завернул за угол и вкатил под арку во внутренний двор башни Гард. Следом наглухо закрылись деревянные ворота, отрезавшие экипаж от любопытных взглядов случайных прохожих и дежуривших под башней газетных писак. Поездка оказалась поразительно короткой, не больше десяти минут. Было проще напрямик пешком проковылять, чем в карете огибать площадь по дуге.

— В башне Гард служит лекарь? — сдержанно уточнила я.

— Его сейчас вызовут, — с непроницаемым видом отозвался Соверен.

Эта самая башня, агрессивная вытянутая махина с многочисленными стрельчатыми окнами и остроконечными шпилями, больше всего напоминающая дворец, словно грозилась пронзить небеса и высокомерно взирала на широкую мощеную площадь. Претенциознее, пожалуй, на острове было только здание Академического театра на берегу западного пролива, разделяющего Тегу и остров Эльба.

— Не надо, — отказалась я от насильственной переправки на руках.

Подчеркнуто проигнорировав слабую попытку проявить самостоятельность, Соверен сгреб меня в охапку и вытащил из кареты. С ужасом, во всех мрачных красках я представила, что сейчас меня протащат через коридоры, где — на минуточку — работает толпа клерков, и собралась изобразить благородный обморок. Мол, это он сам волочит покалеченную нимфу, завернутую в плед, как подарок — в блестящую бумагу, а я ничего не знаю, ничего не слышу и вообще весьма опосредованно присутствую при возмутительном нарушении правил приличий. Даже прикрыла глаза, когда Гард вошел в услужливо открытую стражами дверь. Но позора не случилось.

Оказалось, что коварный соблазнитель не планировал портить репутацию перед служащими и светить девицей возле конторских кабинетов или общественных приемных. Понес прямиком в злодейское логово в высокой башне, о чем любезно доложил, когда начал подниматься по каменной винтовой лестнице и попросил «чуточку съежиться, что бы случайно не шмякнуться затылком о стену».

У всех магов с хорошей родословной повышенная выносливость или Соверен Гард — штучный товар? Я на одну-то лестницу еле поднялась да еще орудие труда… к-хм… в смысле, ногу травмировала, а он ничего — дышит спокойно, сердце стучит ровно. Даже не взопрел.

— Там находится твой рабочий кабинет? — слабеньким голосом уточнила я.

— Личные покои.

Старенький камердинер, как по волшебству открывший дверь, словно стоял под ней и прислушивался к шагам хозяина, любезно пропустил нас в апартаменты. По-другому это отделанное деревянными панелями лаконичное жилище… чердак… помещение… зал (пожалуй, все-таки он) язык назвать не поворачивался. На стене висела большая черно-белая картина с силуэтом обнаженной женщины, выполненным длинными плавными линиями. В изображении не было ничего вызывающего, но отчего-то у меня в голове личные покои Гарда немедленно превратились в «логово разврата».

— Лекарь прибудет в ближайшее время, — объявил камердинер.

Соверен аккуратно опустил меня на длинный кожаный диван напротив широкого окна. Отсюда открывался прекрасный вид на центр острова, рассеченного каналами и соединенного каменными мостами.

— Давай помогу снять пальто, — предложил он и, стянув пиджак, принялся закатывать рукава белоснежной рубашки.

Вместо того чтобы принять приглашение и вытряхнуться из одежды, я вцепилась в ворот, словно Соверен собирался лично расстегивать каждую пуговичку.

— Лаэрли, снимать верхнюю одежду в помещении — это хороший тон, — съехидничал он. — Или у тебя под пальто нет платья?

— Есть, — уверила я.

— В таком случае, не стесняйся демонстрировать манеры.

— Если что, это твоя идея, — буркнула я и схватилась за протянутую ладонь, чтобы подняться с дивана.

Пальто было снято. Откровенное платье по-прежнему оставалось немыслимо откровенным, да еще по ноге до середины бедра тянулся длинный разрыв, и при любом движении кокетливо вылезало колено. Со стороны Гарда не доносилось ни звука. Даже дыхания не было слышно. С недоумением я посмотрела на мужчину и обнаружила, что он впился взглядом в ту часть меня, которая категорично выпирала из неприлично низкого декольте.

— Соверен? — тихо позвала я.

У него на шее дернулся кадык.

— Ты была права. — И голос, оказывается, сел. — Лучше надень пальто.

— А ты говорил, что сидеть в верхней одежде в помещении — неприлично, — напомнила я. — И жарко.

— Я ошибался.

— Ты же никогда не ошибаешься.

Раздался деликатный стук в дверь.

— Проклятье! Просто накинь что-нибудь! — Соверен сгреб с дивана пиджак и швырнул мне в лицо. Спорить я не стала, хотя могла бы и пледом прикрыться. Послушно утонула в мужской одежде, спрятавшей не только вырез, но и колени.

В апартаментах началось бурное движение. Слуги притащили ледяные компрессы, под травмированную ногу подложили бархатную подушечку. Камердинер схватил туфли, без особого пиетета стоявшие на отполированном до блеска низком столике, и был таков.

— Куда? — слабо попыталась я остановить кражу обуви. Сапожник, живущий тремя домами ниже нас Рутой, прекрасно умел ремонтировать каблуки.

— Сейчас принесут, — коротко объявил Соверен.

— Только не надо мне ничего покупать! Я еще золотое платье не износила!

Откровенно сказать, даже не примерила, а теперь и вовсе пыталась избавиться от меркантильной идейки поменять испорченное серебристое платье на новенькое золотистое. Вдруг Арлис примет в качестве компенсации и передумает вычитать из жалования стоимость порванной тряпки.

— Все вон, — негромким голосом велел Гард прислуге. Народ как ураганом смело. В комнате воцарилась испуганная тишина.

Соверен присел на диван, потянулся к моей ноге. Я немедленно пришла в страшный душевный переполох. Вовсе не от интимности прикосновений. Испугала мысль, что я по площади Гард босыми пятками гарцевала, а он за них руками будет хвататься. Как тут не разволнуешься?

— Не надо меня щупать, — промычала я, но почему-то наглеца не пнула. Хотя следовало бы.

— Помолчи! — отрезал он и сухими теплыми пальцами весьма чувствительно принялся ощупывать опухшую лодыжку. — Представь, что я лекарь.