Корона из ведьминого дерева. Том 1 - Тэд Уильямс Страница 16

– И все же он король, а у королей есть своя гордость. Как и у королев.

– Только не делай вид, что только я недовольна, Саймон. – Ее голос прозвучал твердо, но во взгляде Мириамель мешались любовь, смех и легкое раздражение. – Ты слишком добр и ненавидишь ссоры, но некоторые люди – и я подозреваю, что Хью один из них, – считают это слабостью.

– Да, я ненавижу ссоры. И давай не будем ссориться сейчас. – Он снова помахал приветствовавшим его эрнистирийцам. Рядом с дорогой он увидел группу маленьких девочек, которые подпрыгивали на месте и размахивали разноцветными ленточками, кружившимися в воздухе, точно потрепанная радуга. – Посмотри на них. Они заставляют меня скучать по Лиллии.

– Наша внучка уже выбежала бы на дорогу и попыталась возглавить процессию.

Саймон улыбнулся:

– Да, она так бы и сделала.

Мириамель вздохнула:

– Надеюсь, добрый Бог даст мне сил. – Она прищурилась и посмотрела на дорогу, вдоль которой, насколько хватало глаз, стояли радостные люди. – С такой скоростью мы не доберемся до Таига до наступления ночи.

– Терпение, моя дорогая. Терпение.

♕

– Мне больше не нужно, благодарю.

Граф Эолейр накрыл кубок рукой и не убирал ее до тех пор, пока слуга не отошел. Он бы выпил вина после долгого дня, проведенного под ярким солнцем, который последовал за двумя мрачными неделями с небом, затянутым тучами, и, вне всякого сомнения, заслужил еще кубок или даже несколько, но все чувства Эолейра, как нюх хорошего охотничьего пса, говорили о приближении конфликта и советовали проявить сдержанность. Лорд-камергер короля Саймона и королевы Мириамель, известный как Мастер Верховного Престола, не хотел, чтобы вино затуманило его разум.

Конечно, он хорошо знал место, где они сейчас находились. Деревянный дворец, носящий название Таиг, был для Эолейра вторым домом в течение большей части его юности, когда он сначала стал посланником королей, а потом уважаемым советником. В Большом зале, где древние фигуры животных, вырезанные из дерева, и другие тотемы свисали с потолочных балок, царила праздничная атмосфера: яркие цвета лучших одежд эрнистирийского дворянства, смех подвыпивших участников пира и сочный аромат жареной свинины. Но что-то было не так. Конечно, королева Мириамель и король Саймон выглядели не слишком довольными из-за задержек и неразберихи, возникшей по вине короля Хью, но Эолейр не мог избавиться от ощущения, что происходит нечто более серьезное.

Сидевшую через несколько человек от него королеву Мириамель развлекала – «отвлекала», как она бы, несомненно, заметила – леди Тайлет, привлекательная вдова, которая, как все полагали, станет женой короля Хью. Многие эрнистирийские придворные считали ее слишком старой, ей было почти тридцать лет, хотя наличие детей от покойного графа Глен Оррга указывало на то, что она способна рожать. Более того, красивая, женственная фигура, блестящие каштановые волосы и румянец делали ее похожей – по мнению Эолейра – на эрнистирийскую богиню Деанагу или даже на великую Мирчу, повелительницу дождей.

Верховная королева являла собой полный контраст со смуглой Тайлет. Золотые волосы Мириамель, ставшие по большей части серебряными, были заплетены в косы под скромным венцом, щеки оставались бледными, под зелеными глазами легли тени, и Эолейр тревожился за нее. Король и королева впервые проводили годовщину рождения принца Джона Джошуа вдали от дома. Эолейр ни в малейшей степени не винил королеву Мириамель за раздражение, вызванное необходимостью вести беседу с любовницей короля Хью.

Вскоре Эолейру показалось, что королева окончательно потеряла терпение из-за болтовни Тайлет и теперь отчаянно пыталась привлечь внимание Саймона. Ее муж это видел, но к нему наклонился король Хью, который что-то оживленно ему говорил, и Саймон смог лишь беспомощно пожать плечами.

Эолейр поерзал на своем стуле и почувствовал, как его суставы заныли из-за долгого сидения на жесткой скамье. Он уже пожалел, что отказался от вина, которое могло немного ослабить боль в старых костях. Теперь редкий день проходил для Эолейра – когда-то одного из лучших всадников и фехтовальщиков Эрнистира – без сожалений о том, что делает с ним возраст.

«Я стал марионеткой Времени, – печально подумал он. – Оно играет со мной, словно ребенок с куклой, отрывая кусочек там, кусочек тут, тащит по грязи, а потом сажает для участия в игрушечной вечеринке».

Но то, что сейчас происходило, не имело ничего общего с детским представлением. Это была исключительно серьезная встреча. Монарх Эрнистира принимал своих повелителей, короля и королеву Эркинланда. Саймон и Мириамель правили Эрнистиром и большей частью Светлого Арда. Они являлись Верховными королем и королевой империи, которую создал дед Мириамель, Джон с Варинстена, благодаря своей силе и мечу. Однако даже в лучшие времена некоторые лорды Протектората были недовольны правлением Джона.

Эолейр не мог не спрашивать себя: не становится ли Хью таким же. Или его странное поведение объясняется какими-то иными причинами – зачем Хью заставил Саймона и Мириамель так долго ждать перед воротами? И даже после того, как они въехали в город, он встретил их, только когда они добрались до самого Таига, что говорило о совсем не безупречном отношении к Верховному королю и королеве. Впрочем, всю свою жизнь Хью отличался непостоянным нравом и упрямством, о чем Эолейр знал лучше многих других.

Отец Хью, принц Гвитинн, пал одним из первых в войне, сделавшей Саймона и Мириамель монархами. Гвитинна убил и изуродовал изменник риммер, служивший отцу Мириамель, королю Эркинланда Элиасу, который поверил лживым обещаниям Инелуки Короля Бурь. Тело Гвитинна оставили так, чтобы его нашли родственники. Когда его отец, король Лут, погиб в сражении с риммерами вскоре после этого, остались только его дочь Мегвин и Инавен, молодая жена короля, и они встали во главе своего пошатнувшегося в вере народа. Затем безумие овладело Мегвин, после чего рухнули последние надежды Эолейра на благополучие родной страны.

Нападение Короля Бурь на земли людей закончилось неудачей, но после окончания войны воцарился хаос, и поверженная, обезглавленная нация Эрнистира старалась устоять. В течение первых нескольких месяцев невероятное количество дворян предъявило незначительные или вовсе фальшивые права на трон, и складывалось впечатление, что только гражданская война сможет разрешить разногласия. А затем произошло нечто вроде чуда. Все были уверены, что Мегвин – последняя из наследников королевской крови, но тут молодую придворную даму вытолкнули вперед отец и мать, попросив ее рассказать свою историю и показать ребенка, которого она родила втайне от всех – внебрачного сына принца Гвитинна.

Гвитинн не успел жениться на молодой женщине перед смертью, но дал обещание о ней позаботиться, и в ее семье осталось его кольцо и письма, которые это доказывали. Двору очень хотелось снова иметь королевскую династию, и самые разумные придворные поддержали претензии ребенка на трон – и далеко не последним из них был Эолейр, – они не хотели, чтобы в стране вновь началась война. В результате все сложилось в пользу Хью аб-Гвитинна. А когда через несколько лет его мать умерла от лихорадки, юного Хью передали молодой вдове короля Инавен которая сделала все, что могла, чтобы вырастить из мальчика короля, сама же правила в качестве регента с помощью графа Эолейра, когда тому удавалось оставить Саймона и Мириамель и двор в Эркинланде.