Безумный корабль - Робин Хобб Страница 16

Ладони Брика лежали на рукоятях штурвала; он вел корабль с той вроде бы небрежностью, которая на самом деле свидетельствует о замечательном мастерстве. На лице пирата было выражение, которое Уинтроу определил для себя как «далекое»; чувствовалось, что штурвальный осознавал окружающий мир как бы сквозь корабль, сквозь его громадное тело, с журчанием рассекавшее волны. Уинтроу чуть помедлил, приглядываясь к Брику, перед тем как подойти. Пират был молод – лет двадцати пяти, вряд ли больше. Каштановые волосы повязаны ярко-желтым платком, украшенным знаком Ворона. Глаза серые. На щеке – старая рабская татуировка, позднее заколотая и почти скрытая темно-синим изображением все того же Ворона. А в целом вид у Брика был решительный и властный – такой, что другие моряки, даже превосходившие его возрастом, приказы Брика исполнять бросались бегом. Короче говоря, капитан Кеннит знал, что делал, когда ставил именно его управляться на «Проказнице» до своего выздоровления. Уинтроу набрал полную грудь воздуха и подошел к молодому моряку, стараясь напустить на себя должную почтительность, но в то же время и достоинства не утратить. Надо, чтобы Брик относился к нему с определенным человеческим уважением. Уинтроу стоял и ждал, пока тот не обратил на него взгляд. Брик смотрел молча. И Уинтроу заговорил – негромко, но ясно и четко:

– Мне нужно спросить тебя кое о чем.

– В самом деле? – несколько свысока отозвался пират. И, отвернувшись от мальчика, глянул наверх, туда, где сидел впередсмотрящий.

– В самом деле, – твердым голосом ответил Уинтроу. – Нога твоего капитана не может ждать бесконечно. Как скоро мы придем в Бычье Устье?

– Дня через полтора, – что-то прикинув про себя, сказал Брик. – Или два.

Выражение его лица при этом нисколько не изменилось.

Уинтроу кивнул:

– Пожалуй, будет еще не слишком поздно… Кроме того, прежде чем я попробую резать, мне нужно будет раздобыть кое-какие припасы, и надеюсь, что в Устье все это можно будет отыскать. Но и до тех пор я сумел бы лучше позаботиться о капитане, если бы меня кое-чем снабдили. Когда рабы устроили бунт против команды, они разграбили многие помещения корабля… С тех пор никто так и не видел лекарского сундучка. А мне бы он сейчас здорово пригодился.

– Так что, никто не сознается, что взял?

Уинтроу слегка пожал плечами.

– Я спрашивал, но никто мне не говорит. Со мной вообще многие из освобожденных рабов разговаривают неохотно. Кажется, Са'Адар их настраивает против меня. – Он спохватился и умолк: кажется, он начинал жаловаться. Ему требовалось уважение Брика, а нытьем можно добиться лишь противоположного. И он продолжал осмотрительнее: – Может статься, тот, кто завладел сундучком, сам не знает, что именно попало ему в руки. А может, в неразберихе восстания и морской бури кто-то схватил его и выбросил, и сундучок вообще смыло за борт… – Уинтроу перевел дух и пояснил: – Там было кое-что, что облегчило бы страдания капитана.

Брик коротко глянул на него. На его лице по-прежнему мало что отражалось, но вдруг он совершенно неожиданно рявкнул:

– Кай!…

Уинтроу невольно напрягся, ожидая, что сейчас его сгребут под микитки и куда-то потащат… Но вот подбежал матрос, и Брик приказал ему:

– На этом корабле пропал лекарский сундучок. Перетряхни все и всех: если кто взял его, пусть отдаст. Либо найди мне того, кто касался его последним. Исполняй!

– Так точно! – И Кай умчался исполнять.

Уинтроу, однако, не спешил уходить, и Брик вздохнул:

– Еще что-то?

– Мой отец… – начал было Уинтроу, но договорить не пришлось.

– КОРАБЛЬ!!! – завопил с мачты впередсмотрящий. И добавил через мгновение: – Калсидийская галера, но под флагом сторожевого флота сатрапа! Идут быстро, под парусом и на веслах! Похоже, прятались в бухточке…

– Проклятье! – плюнул Брик. – Он это все-таки сделал! Позвал калсидийских наемников, шлюхин сын… – И взревел: – Очистить палубу, живо! Остаться только вахтенным! Остальные – живо вниз, и не путаться под ногами! И парусов добавить!

Уинтроу уже со всех ног мчался к носовому изваянию, ловко уворачиваясь от засуетившихся моряков. Палуба между тем превратилась в потревоженный муравейник. «Мариетта», шедшая впереди, уже поворачивала, меняя курс. Нос «Проказницы» живо покатился в другую сторону. Уинтроу взлетел на бак и сразу бросился к носовым поручням. Издалека доносились ослабленные расстоянием голоса: их окликали с калсидийской галеры. Брик не снизошел до ответа.

– Ничего не понимаю, – обернулась к Уинтроу Проказница. – Почему на калсидийской галере флаги сатрапа?…

– Это значит, – сказал он, – что слухи, которые я слышал еще в Джамелии, оказались верны. Сатрап Касго нанял калсидийцев патрулировать Внутренний Проход. Предполагается, что они должны очистить его от пиратов. Это, впрочем, не объясняет, с какой стати бы им преследовать нас… Погоди-ка!

И, ухватившись за снасти, он живо забрался повыше, чтобы полнее видеть происходившее. Гнавшийся за ними калсидийский корабль был, без сомнения, чисто боевым, а не торговым. В добавление к парусу, вдоль бортов виднелись два ряда весел, на которых, насколько было известно Уинтроу, трудились рабы. Корабль был длинный и узкий, а на палубах было полным-полно вооруженных людей. Весеннее солнце так и играло на шлемах и стали мечей… Флаг сатрапа – белые шпили Джамелии на синем фоне – плохо гармонировал с кроваво-красным полотнищем паруса…