Рабыня Смерти - Юлия Герман Страница 16

Дор дернул меня за руку и, вернув себе человеческий вид, повел к столу с напитками. Против воли, словно притягиваемая магңитом, повернула голову туда, где стоял мой убийца. Но вместо него была лишь пустота. Надев ухмыляющуюся маску, Дор кивал и приветствовал очередных хищников, прервав тактильный контакт. Больше он не сказал ни слова.

А я никак не могла отойти от того, что тот, по чьей вине я впуталась в этот мрак, находился под одной крышей со мной. Он видел и меня, и я больше чем уверена, узнал, не взирая на другую внешность. Стараясь не оглядываться, прислушивалась к ощущениям, пытаясь понять рядом ли он.

Раздался бой курантов, отбивающих полночь. В зале воцарилась гробовая тишина. Сопровождающие по очереди забирали бокалы со стола и возвращались к своим душам. Центр зала освободился, освобождая место для гигантской каменной чаши, которую вынесли фигуры в черных плащах с лицами, скрытыми капюшонами. С промежутком где-то в минуту, звучал новый гонг. На тринадцатый раз Дор встал передо мной, вытянув в руках бокал, но не давая его. На секунду посмотрела на стоящих рядом. Черно — белый контур замыкался вокруг чаши. Гонг снова пробил тринадцать ударов, и Проводники протянули бокалы посвящающимся. Не сгибающимися пальцами обхватила серебро, прижимаясь к нему ртом. Темная вязкая жидкость полилась в рот. Горечь с металлическим привкусом втекала в тело. С каждым новым глотком, голова становилась легче, а из души исчезали все страхи и холод. Выпив все до последний капли, отдала ёмкость.

Странная истома, напоминающая сексуальное возбуждение, зарождалась вместо холода. Жар, эйфория и похоть затмили все мысли. Тело зудело, требуя разрядки. Я хотела унять эту жажду, не важно как, не важно с кем. Потянулась к бретельками платья, скидывая его с плеч, оставаясь полностью обнаженной. Руки, подчиняясь зову тела, начали сжимать возбужденные до боли соски, гладить тело, изнывающее от желания получить желаемую разрядку. Затуманенным взглядом увидела, как бокал в руках Проводника сменился огромным кинжалом. Мне было плевать, что это значит, хотелось только совокупляться, дико, жестко трахаться как животному. Фигуры в капюшонах расползались по залу. Почувствовала чужие руки, ласкающие моё тело. Звук наслаждения вырвался из груди, когда сильные пальцы дотронулись до пульсирующего комочка плоти. Со всех сторон слышались сладострастные стоны, вызывающие ещё большее желание. Пальцы на теле разжигали страсть сильнее, поглощая последние проблески разума. Желание разрывало на части, требуя утолить голод любой ценой. Воя как раненное животное, терлась о ласкающие пальцы. В следующее мгновение в мое лоно ворвалось нечто огромное, разрывая изнутри. Боль вперемешку с блаженством пронзило тело. Огромный фаллос снова и снова разрывал лоно, подкармливая страсть еще больше. Долгожданная эйфория так и не наступала. Похоть, сводящая с ума, не получая того, что ей требовалось, выворачивала сознание наизнанку.

Избавить себя от этого мучения. Руки потянулись к кинжалу, за которым следила мутным взором. Сжав крепко в ладони металлическую рукоятку, резко вонзила клинок в сердце. Как только острие пронзило плоть, моя сущность вылетела из тела, сквозь туман наблюдая за происходящей оргией. Фигуры в плащах насиловали тела посвященных, издающих последние вздохи. Их родные сущности сгустками зеленой энергии, висели рядом с бьющимися в агонии жертвами. Тело за телом совершало последние движения, высвобождая на свободу голубые сгустки, стекающиеся в огромную чашу.

Черные Хищники, один за другим, черпали из гигантского сосуда бокалами голубую субстанцию, выпивая её до дна. На глазах, вместо чопорных мужчин и женщин, появлялись чудовища с горящими глазами, коричневатой кожей, исполосованной сетками вен. Вместо рук появлялись лапы с острыми когтями. Эти монстры накинулись на мертвые тела, разрывая их на части и сжирая еще тёплую плоть по кусочкам.

За всем происходящим я наблюдала словно сквозь мутную призму, не дающую разглядеть подробностей. Не замечая вокруг ни страха, ни ужаса, только какое-то совершенное умиротворение, вслед за которым меня снова поглотила темнота.