Перст судьбы. Лирин - Алина Углицкая Страница 16

– Я боюсь…

– Мы все боимся, но это ничего не значит. Помните лишь о том, что от вас зависят жизни и судьбы более шести тысяч человек.

Ровные брови девушки изумленно взлетели вверх.

– Так много? – прошептала она. – Неужели этот дворец может вместить их всех?!

– Нет, госпожа, – Лирт не сдержал короткий смешок, – во дворце живут лишь около двухсот пятидесяти. Это ваши личные рабы, невольники, которые занимаются хозяйством, смотрители-ансары, наложники и личная гвардия – сто пятьдесят отборных аскаров, лучшие из лучших. Еще, вы недавно купили двух танов, как раз к играм. Их содержат отдельно, ведь они, в отличие от других, не прошли "привязку". Танам это не нужно. Их судьба сражаться на Арене и умереть во славу Бенгет.

– Таны? Ты уже говорил это слово. Кто они такие? И "привязка"… что она означает?

– "Привязка" – это когда жрица Бенгет «привязывает» волю раба к его госпоже. Такой раб предан до последнего вздоха. Вернее, "привязывают" не только рабов. Все свободные мужчины проходят этот обряд, когда им исполняется десять лет. Ну а те, кого отдают в питомники… их "привязывают" при покупке, а до тех пор они подчинены правилам своего учреждения. Вот. А таны это пленные воины, которые не прошли этот ритуал. Их специально подбирают по силе и воинскому мастерству, чтобы выставить на ежегодных играх в столице. Чей тан победит, тот Дом получает награду из рук императрицы.

– А тан? Что получает тан?

Лирт пожал плечами:

– Одно желание.

– И он может пожелать свободу?

– Может. Но поговаривают, что их все равно умерщвляют… – такое он точно не смог бы сказать настоящей Эсмиль.

– Но это ужасно! Зачем ему сражаться, если в конце он все равно умрет?

– Если он проиграет, его смерть будет показательной, медленной и очень мучительной. Все зависит от госпожи. Некоторых распинают на стенах Арены и вскрывают вены. С других живьем снимают кожу. Есть такие, что вспарывают танам живот и кладут на него пустынных скарабеев…

– Все! Хватит! Меня сейчас стошнит от подробностей. Как вы можете так жить? Это же мерзко! – Лирин вскочила на ноги и с отвращением уставилась на подростка, который абсолютно спокойным тоном описывал самые ужасные вещи из тех, что ей доводилось слышать за всю жизнь.

– Как пожелает госпожа, – он нагнул голову, пряча взгляд.

– Я думала, что моя жизнь была жалкой и беспросветной, но теперь вижу, что, по сравнению с местными рабами, мне грех жаловаться.

Обхватив ладонями горящие щеки, девушка закрыла глаза и несколько мгновений переваривала услышанное.

– А остальные мои люди, где они живут? – задала она следующий вопрос.

– В провинции, на ваших землях. Когда наследница назначается официально, Старшая Мать выделяет ей отдельный дворец и земельные угодья. Сейчас у вас четыре деревни, в каждой по триста дворов. Это ваши подданные, и они полностью зависят от вас.

– Что же я должна делать?

– Пока ничего сложного. Запомните, теперь вы ясновельможная госпожа Эсмиль, наследница высшего Дома Маренкеш. В это время вы, обычно, обедаете. Не стоит отступать от прежних правил. Это может вызвать ненужные пересуды. А на вечер ансары готовят вам наложника. Сегодня утром, перед аукционом, вы повелели мне передать им, что желаете видеть в своей опочивальне Урхана, того здорового мернейца.

– Я? – она бросила на него раздраженный взгляд. – Сегодня утром я…

– Сегодня утром вы были здесь и отдали мне этот приказ, – с нажимом повторил мальчик. – И когда наложника приведут, вы воспользуетесь им и получите удовольствие. Это будет правильно.

Лирин недовольно хмыкнула.

– Что-то ты слишком умный для своего возраста. Сколько тебе лет?

– Мой возраст не имеет значения. У меня были хорошие учителя. И, поверьте, я стараюсь для вашего блага. Именно от настроения госпожи зависит жизнь ее рабов.

– Ладно, – она вздохнула, окончательно сдаваясь, – здесь найдется, чем подкрепиться? На голодный желудок трудно думается.

Мальчик покачал головой и заявил:

– Вы должны оставить этот кроткий тон. Помните о том, кто вы. Вы не должны просить, ваш удел – приказывать. Попробуйте еще раз.

Девушка откашлялась, пытаясь принять царственную, как ей показалось, позу, и напыщенным тоном заявила:

– Раб, я желаю обедать! – Затем опустила плечи и уже более мягко добавила: – Ну как, лучше?

Лирт поджал губы.

– Вы должны больше стараться, иначе вас быстро раскусят. Но для первого раза довольно неплохо. Никуда не выходите, пока меня не будет, а если кто-то придет, то всех отсылайте. А я распоряжусь, чтобы обед подали в опочивальню, и пущу слух, что вы утомились и не желаете никого видеть… Только наложника придется принять. С тех пор как Старшая Мать выделила вам гарем, ни единой ночи ваша опочивальня не была пустой. Это может вызвать лишние сплетни.

– Ладно. Надо так надо. Надеюсь, что этот наложник ничего не заметит…

– Вам не придется с ним говорить, – мальчик рассмеялся. – У него совсем другие обязанности.

Девушка с легким вздохом разгладила на коленях полупрозрачный подол туники.

– Все равно. Мне очень страшно. Что будет, если я не справлюсь? Ты хоть понимаешь, что на кону моя жизнь?

– Не только ваша. Теперь мы все на волосок от смерти…

***

Когда мальчик ушел, девушка осмелилась вылезти из кровати и пройтись по комнате, наслаждаясь ощущением мягкого ворса под босыми ступнями. Ее внимание привлекло движение, смутно угадываемое за шелковыми портьерами, прикрывающими одну из стен.

Увидев идущую навстречу черноволосую незнакомку, Лирин на мгновение замерла, а потом облегченно рассмеялась. Зеркало! Всего лишь большое зеркало! В два человеческих роста высотой. Но обновленная внешность заставила ее застыть в восхищении. Эти роскошные, блестящие, как шелк, волосы, эти огромные глаза с миндалевидным разрезом и чуть приподнятыми уголками… такая захватывающая и одновременно такая порочная красота!

Значит, теперь ее зовут Эсмиль…

Эта девушка в зеркале была той самой, которую неизвестный художник написал на сводчатом потолке прямо над кроватью. И все в ней, начиная от царственной осанки и заканчивая изящными кистями рук и ступнями, говорило о том, что она никогда не была ни рабыней, ни служанкой, да и вообще, вряд ли знает, что такое нужда. Подняв руку, Лирин изо всех сил ущипнула себя – и тут же вскрикнула от боли.

«Нравится?» – прошелестел на ухо невидимый голос.

Девушка вздрогнула. За плечом ее отражения возник туманный силуэт, в котором угадывался облик богини Амарры.

«Я так и знала, что ты будешь в восторге, – Бенгет выступила из тумана, и Лирин ощутила леденящее душу прикосновение к своему плечу. В зеркале богиня положила руку на плечо Эсмиль ди Маренкеш. – Кстати, как мой подарок тебе? Я про дворец. Не правда ли, он чудесен? Все это будет твоим».