Шанс для динозавра - Александр Громов Страница 16

А кто бунтовщик, спрашивается? Тот, кто стоит за старшего сына, родившегося то ли от законного, то ли от незаконного – сам дьявол не разберет – брака, или тот, кто стоит за младшего? Как решит император, так и будет, а как он решит – неизвестно. Ясно одно: виновных уж сыщут! Ох, страшненько… Железные полки императорской гвардии в стенах города – ой, лучше не надо… Не знающие ни пощады, ни совести наемники – того хуже. Да найдется ли кто-нибудь, кто отведет удар от простых горожан?

И нашелся такой человек. Нашелся в тот день, когда один малолетний претендент на престол был опоен ядом, а второй зарезан. Человек нашелся, когда в маркграфском дворце шла такая рубка, что, кого ни спроси из уцелевших доныне ее участников, никто не припомнит ничего, кроме душераздирающих воплей и кровавой мельтешни. Да, в тот день Унган нашел спасителя – гвардейского полковника Барини.

Барини Гилгамского.

Барини-из-ниоткуда.

Чужака, вросшего в эту землю.

С начала конфликта гвардия оставалась в стороне, как бы ни старались враждующие партии заручиться ее поддержкой. Барини всех обнадеживал и ничего не делал. Гвардейцев это более чем устраивало: всякому известно, что горожане мастера подраться, особенно в узостях улиц, а брошенная с крыши черепица или вылетевший из окна сундук не прибавят здоровья тому, на ком остановится траектория полета данного предмета. Гвардейские казармы ждали своего часа, готовые продаться тому, кто назначит бо́льшую цену.

А назначил-то Барини. И не просто назначил – еще до выступления дал богатый задаток звонкой платиновой монетой (спасибо Отто за транспортировку). В общем-то, гвардия и без того стояла горой за своего полковника, но поддержка делом, а не словом всегда должна оплачиваться наличными. И кончилась смута.

Не сразу. Дня в два. И не без крови – уже бессмысленной, хотя и неизбежной. Но кончилась.

Убийц маркграфских сыновей, конечно, нашли, заставили признаться и казнили. Вздернули и обезглавили еще кое-кого – немногих и походя, почти незаметно. Иных заточили без срока. Иные пропали, как их и не было. Многих из тех, кто помельче, кто не обладал никакими правами на трон Унгана и не слишком много знал, выкинули вон, как шелудивых псов. Некоторых оставили. Барини, под восторженный рев гвардейских рот объявивший себя наместником Унгана и местоблюстителем престола, быстро показал, кто хозяин в городе, да и во всем маркграфстве. Щедрый Барини. Милостивый Барини, остановивший кровавую смуту и объявивший после казней прощение всем горожанам, участвовавшим в беспорядках. Барини Мудрый, бывший голоштанный ловец удачи, беглец из потонувшего герцогства.

В скором времени – Барини Первый, князь Унганский. Не король лишь для того, чтобы понапрасну не дразнить Империю. Поначалу еще не пришло время плевать на нее с высокой башни, а потом как-то незаметно забылось само намерение сменить титул. Король, князь – какая разница! Важно, что независимый и сильный. Настолько сильный, что Империя, крепко получившая по носу, затихла и готовит новую войну исподволь, не решаясь начать немедленно.

Это она правильно делает.

* * *

Барини не знал, остался ли в живых хоть один человек, знавший этот тайный ход. Надеялся, что нет. Один тайный ход, ведущий из княжеской опочивальни, был известен доверенным слугам и уже потому не мог считаться тайным, а другой ход, начинающийся в одном из бесчисленных дворцовых коридоров за статуей первого унганского маркграфа Пигмона Обжоры, кажется, был забыт еще в стародавние времена. Нашел его Барини – почти случайно. Длинный ход, очень длинный и очень старый, но с прочной кладкой сводов. Он выводил далеко за внешнюю городскую стену в непролазные плавни у реки под меловым обрывом. Однажды ночью Барини загнал в плавни лодку – так, на всякий случай.

Слишком уж этот мир походил на Землю – точно так же не знал пощады к оступившемуся, будь тот хоть необузданно жесток и неутомим в пороках, хоть светел разумом, благороден душой и добр сердцем. Любому монарху, а узурпатору в особенности, должен время от времени сниться один и тот же сон: толпа, еще вчера благословлявшая его со слезами умиления, ныне ревет от восторга вокруг эшафота, вчерашнего владыку под барабанный бой ставят на колени, взмах, удар, и голова отскакивает от тела так резво, как будто давно мечтала о свободе. И новый, оглушительный, восторженный рев толпы!

И тут надо проснуться, желательно без крика, обтереть с себя пот, привести сердцебиение в норму и спросить себя: чего же ты хотел, мил-дружок? А? Разве не знал, во что ввязываешься? Не ври хоть сам себе – знал.

Знал, правда, и другое: была бы возможность – вернулся бы назад, на Землю, какова бы она ни была. Немедленно. Не оглядываясь. Зубами цеплялся бы за малейший шанс вернуться. Там было тошно, там был закат, а здесь рассвет перетекал в день, но разве с того легче?

Глупые мысли о несбыточном.

Кончено. Отрезано. Жить – здесь.

В одном месте ход имел ответвление в небольшую комнату со сводчатым потолком. Кому и зачем понадобилась она – оставалось только гадать. Пауки заплели паутиной все углы, а потом, вероятно, сдохли от недокорма, поскольку единственной живностью, наведывающейся сюда, был князь. В этой комнатушке Барини установил визор, работающий на изотопном источнике, и в условленное время выходил на связь с Отто или Морисом, более известным как святой Гама, а иногда с обоими сразу в режиме конференции. Здесь же он хранил часть запаса лекарств из медотсека сгоревшего «Пилигрима», кое-какие приборы, немного оружия, увесистый мешочек имперских золотых и бочонок с порохом на самый крайний случай.

Отто отозвался сразу же. Изображение дрожало, судорожно дергалось, а потом и вовсе погасло. То ли мешал грозовой фронт, то ли все-таки надо было вывести антенну на самую крышу дворца, то ли враг рода человеческого сам отключил изображение. Но звук остался.

– Ты где? – спросил Барини.

– Лечу над Магассау, – сухо ответствовал дьявол.

Судя по тону, Отто чем-то развлекался в полете, задав флаеру курс. Вероятно, играл в какую-нибудь игру с компьютером и был недоволен, что ему помешали.

– А что ты там делал?

– Интересный вопрос… Ты уже забыл, о чем просил меня?

– Помню, – сказал Барини. – Я думал, что ты забыл. Как там?

– Порядок. Дело сделано.

– Я не о том. Что вообще нового в славном королевстве Магассау? Общая, так сказать, атмосфера…

– У тебя что, шпионов там нет? – изумился Отто.

Князь вздохнул.

– Меня интересует твое мнение. Взгляд со стороны, если угодно. Ты ведь нечасто там бываешь, тебе должны бросаться в глаза всякие изменения… Я ведь тебя знаю, ты не ограничился пролетом над территорией… Где шалил – в Хонсе или в Чипату?

– В Хонсе.

– Ну и?..

– Ну что ты ко мне пристал? – пробурчал дьявол. – Мои дела – это мои дела. Я свою работу знаю. Обещал – сделал. И у тебя отчета не требую, между прочим!