Спектр - Сергей Лукьяненко Страница 16

– Он не умел говорить. Он был собакой, Мартин.

– Что?

– Ты не в курсе, кто он такой? Это животное, его зовуткханнан! У геддаров они вроде наших собак, разве что чуть смышлёнее, умеютпользоваться предметами. Ключники позволяют брать с собой приручённых животных,вот геддары и притащили кханнанов на Библиотеку. На сухих мирах им не выжить, аздесь – раздолье… и рыбу ловить помогают, и с детьми играют…

Опомнившись, Мартин убрал руки от оружия. Пробормотал:

– Извини… я…

– Решил, что злой директор посёлка Клим убил девочку чужимируками… ластами. – Клим сплюнул в воду. – Ладно, забыли. Мы не смогли бы егодопросить, Мартин.

Мартин посмотрел на островок, где столпились вокругнеподвижной Ирочки жители. И побежал к ним – сам не понимая зачем.

Перед ним расступились. Девушка была ещё жива, но умирала.Камни под ней были в крови, глаза смотрели сонно и пусто. Она дышала ртом, изкоторого всё так же струилась кровь, во рту девушки Мартин с ужасом увиделострый конец шипа, пронзивший насквозь язык. Он присел, коснулся лба Ирины внелепой попытке хоть как-то умерить её смертный страх.

Но страха в глазах не было, только досада и подступающий сон– самый последний и самый крепкий.

– Пошли вон! – заорал кто-то над ухом, отгоняялюбопытствующих детей. А Ирина попыталась что-то сказать… конечно же, это невышло. На исказившемся болью лице появилось какое-то предельное, свирепоеупрямство, и Мартин почувствовал слабое касание её руки. Посмотрел на ладонидевушки – те медленно, упорно, складывали букву за буквой.

Она успела произнести шесть букв и одну цифру, прежде чемруки отказались ей служить, а дыхание остановилось.

Мартин прижался ухом к груди, пытаясь услышать сердце. ТелоИрины было тёплым и упругим, молодое, здоровое, красивое тело, и это казалосьтакой чудовищной нелепостью и несправедливостью, что Мартин отпрянул от неёбудто ошпаренный.

Ирина Полушкина, семнадцати лет, будущая гордость земнойлингвистики, была мертва.

Подошёл Клим, постоял, глядя на Ирину. Сказал:

– Кханнан метнул заточенный рыбий хребет. Очень твёрдаякость, мы сами её используем для поделок…

– И он мог сам сделать дротик? – спросил Мартин, так и стояна коленях рядом с мёртвой девушкой.

– Легко. Ласты кханнана очень ловкие, на концах делятся нарудиментарные пальцы. Рыбу сожрал, хребет обточил о камни. Через тысячи лет этобудет разумная раса… наверное.

– Зачем? – Мартин посмотрел на Клима. Обвёл взглядом мрачнуюмолчаливую толпу. – Эти твари нападают на людей?

Клим покачал головой:

– Никогда такого не было. Никогда. Но несколько кханнановпотерялись или убежали… они могли одичать…

– И напасть на девушку, стоящую в толпе людей? – Мартинзасмеялся бы, не будь всё так трагично. – Клим, он вёл себя как наёмный убийца…или как науськанный пёс… не важно. Его кто-то послал!

Клим только развёл руками. Пробормотал:

– Пусть нас называют фашистами, но отныне мы будем убиватьлюбого кханнана, приблизившегося к посёлку…

Мартин встал. Ему было безумно жалко девчонку. Ещё никогда сним не случалось такого чудовищного фиаско.

– Мы похороним тело, – сказал Клим. – У нас есть для этогоспециальный канал… тут иначе нельзя, Мартин…

Мартин кивнул. Клим помялся и добавил:

– Обычно мы делим одежду и вещи умерших между собой,всё-таки ресурсов не хватает, но если ты хочешь забрать их…

– Я посмотрю её вещи, – сказал Мартин. – Возьму что-нибудьдля родителей, а остальное… – Он посмотрел на босые ноги топчущейся рядоминдианки. Продолжил: – Я понимаю. Поступайте согласно своим обычаям.

Смотреть на то, как люди, пусть даже искренне переживающиесмерть Ирочки, станут её раздевать, Мартину не хотелось. А ещё большееотвращение внушала мысль, что это красивое тело, ещё четверть часа назадвызывавшее у всех мужчин вполне одинаковые эмоции, будет сейчас беззастенчивообнажено. Его щека ещё помнила тепло девичьей груди, шокирующее тепло мёртвоготела.

Мартин отошёл в сторону, но не выдержал – обернулся.

Слава Богу, мужчины от Иры отошли. Остались только женщины,собравшиеся в тесный кружок. Они возились недолго – мелькнули в чьих-то рукахшорты цвета хаки, беленькие трусики, выскользнула из толпы женщина сокровавленной футболкой – и стала торопливо полоскать её в воде канала.

В голове проплыла вялая мысль, что есть в этом дележеимущества что-то от каннибализма, но Мартин слишком хорошо понимал, как трудновыжить и сохранить человеческий облик на чужой планете. Он отвернулся, присел уканала, с остервенением стал мыть руки и лицо, оттирая пучком водорослей дажене кровь – само воспоминание о живом и мёртвом тепле на своей коже.

– Мартин. – К нему подошла индианка. Уже в кроссовках.Протянула на мокрой ладони жетон путешественника и цепочку с маленькимсеребряным крестиком. – Это надо вернуть родителям.

– Нет, в этом надо похоронить… – начал было Мартин, глядя накрестик, но замолчал. – А, ладно. Спасибо.

– Не сердитесь на нас, – сказала индианка.

– Я не сержусь, – ответил Мартин.

Вслед за индианкой подошёл Клим. Сел рядом, печальнопосмотрел на Мартина. Спросил:

– Она хоть что-нибудь сказала?

Мартин сбросил рюкзак, полез в боковой карман за мылом.Покачал головой:

– Ни единого звука.