Геймер - Юлия Андреева Страница 16

Мягкие татами под ногами были приятными на ощупь. Они шли по длинному коридору, где на встречу то и дело выходили самураи в коричневом. При виде великого военачальника они кланялись, многие затевали разговор с Хиромацу. Тот односложно отвечал, кланяясь.

Впереди была лестница, они на одном дыхании поднялись на несколько этажей и свернули в освещенный масляными лампами проход. Возле последней двери дежурили особо подготовленные стражи, все лично подобранные Хиромацу. Многие годы старик считался лучшим и наивернейшим телохранителем Таранаги или Токугавы. Он не любил отлучаться от своего господина, но, поскольку это все же иногда приходилось делать, предпочитал набирать всех офицеров охраны самостоятельно, вышкаливая их по своей собственной методике.

Все они были отпрысками благородных родов. Но одновременно с тем все они являлись непревзойденными мастерами, мечниками, лучниками и, естественно, шпионами.

При одном взгляде на этих воинов сердце старого Хиромацу наполнялось гордостью.

Командовал охраной пятый сын господина, Нага. Этот семнадцатилетний юноша единственный во всей охране вызывал подозрение и непроходящую головную боль старого Хиромацу. Вспыльчивый и скорый на расправу Нага предпочитал сначала рубить, а потом уже разбираться, кто прав, а кто виноват.

До сих пор молниеносная реакция Наги и упорное нежелание думать самому, а лишь подчиняться велению своего меча и своим инстинктам выручала юнца, доказывая его правоту.

«Но ведь не всегда же все будет так. В один прекрасный день, проснувшись от легкого шороха за седзи, он разрубит собственного отца и тогда… – Но Хиромацу не хотелось думать, что будет после смерти господина. – Тогда будет править Хидэтада, его второй сын и законный наследник. Потому что первый болен неизлечимым китайским сифилисом, а с такой болезнью какой он, к темным ками, командир. Пускай первенец уйдет с позором в великую пустоту, где его несомненно заждались все те, кого он туда уже отправил. Слава Будде – народец в Японии не переводится, и женщины успевают рожать новых воинов.

Послышались слова приветствия. Ал физически ощущал нарастающее в нем напряжение. Через несколько минут он увидит Таранагу, или Токугаву. От того, кто это будет, будет зависить его дальнейшая жизнь. Таранага – и он может смело руководствоваться заученным текстом, Токугава – и можно будет кричать караул! Ноги казались ватными, голова кружилась, во рту пересохло.

Ал, скорее, ощутил, чем увидел, как руки охранников начали обыскивать его, пытаясь обнаружить спрятанное оружие, но приказал себе не думать о них.

Его внимание было приковано к полупрозрачным седзи, которые вдруг дрогнули и отодвинулись в сторону, открывая перед Хиромацу и Алом небольшую комнату с мягкими татами цвета слоновой кости и разложенными подушками. Напротив двери он увидел чуть поднимающийся от пола подиум и высокого японца в черной одежде, плечи которого были увеличены, отчего напоминали крылья хищной птицы. Это был Ёси Таранага-но Миновара – великий даймё и человек, который, точно магнит, притягивал к себе Ала через века и страны. Именно таким Ал представлял героя книги. Это был его Таранага, таким, каким он мечтал встретить его, с которым должен был подружиться. И еще, это был легендарный Токугава Иэясу, великий даймё, соратник и продолжатель дела тайко.

Незнакомое: «Токугава Иэясу» жгло губы словно горячий напиток, который Ал почему-то должен был пить.

Хиромацу снял свои мечи и с величайшим почтением, медленно и торжественно, положил их перед собой. Встал на колени, коснувшись лбом пола. После чего Ал также бухнулся на пол, неловко кланяясь.

Краем глаза он увидел, что Хиромацу не поднял головы и застыл в той же позе. При этом он не обратил внимания на то, что японец прижал ладони к полу, его же руки были разбросаны, точно крылья подраненной птицы, это вызвало легкую улыбку великого даймё.

Ал услышал добродушный голос Таранаги, или Токугавы, и, подняв голову, увидел, что то же самое делает и Хиромацу, – им предлагали подойти ближе к помосту. Ал осмотрелся. Комната была совершенно пустой и не такой огромной, как это было описано у Клавелла.

А действительно, с какой стати Таранаге, или Токугаве, если Ал все же каким-то образом угодил не в книгу, а в древнюю Японию, принимать своего старого друга и неизвестного никому чужака в большом зале? Главный даймё страны не производил впечатления человека, любящего пускать пыль в глаза.

У дверей, и у помоста дежурили самураи. Тем не менее, обменявшись парой фраз с господином, Хиромацу подобрал свои мечи и направился с ними к помосту, на свое обычное место.

Ал приметил около помоста даймё согбенную фигуру монаха, определив в нем переводчика, и, как только ему было разрешено говорить, потребовал, чтобы тот передал даймё, что Англия и Португалия находятся в состоянии войны и поэтому Ал просит дать другого переводчика, так как считает, что отец Алвито будет неверно переводить его слова, намеренно искажая смысл.

Ал прекрасно помнил, как эта встреча проходила у Клавелла, и придумал свой вариант развития событий.

Он был вежлив, держался почтительно. Старался, по мере возможности, отвечать на вопросы хозяина Эдо.

Ал помнил, что в результате беседы Таранага должен был отправить его в тюрьму, Блэкторн там научился нескольким словам. Опыт был, нет слов, насколько полезным, но Ал не собирался повторять его.

Поэтому, заняв даймё описанием картины мира и разных стран, он добился того, что тот согласился оставить его и Уильяма Адамса в замке. С тем чтобы они могли нарисовать ему подробнейшие карты, с нанесением на них политических границ различных стран, а также отвечали на интересующие даймё вопросы.

И правда, зачем посылать полезного человека в тюрьму? По книге, Таранага сделал это, надеясь, что там Блэкторн будет в большей безопасности, нежели в замке. Он приставил к нему своих шпионов, которые должны были день и ночь охранять кормчего, притворяясь ждущими казни преступниками.

Реальный хозяин Эдо не собирался совершать подобной глупости. По стране ходил сифилис, завезенный португальцами. Подцепить который в тюрьме было плевым делом. Кроме этого, скудность тюремного питания, спертый воздух, до крайности стесненные условия, в которых люди поглощали пищу, тут же испражняясь под себя и блюя. Вши и блохи…

Нет, он не мог так рисковать здоровьем и жизнью человека, который в самое ближайшее время мог стать полезным ему. Что же касается обучения японскому языку, то в распоряжении даймё были не только переводчики-португальцы, которых недолюбливали оба варвара. Многие новообращенные японцы учились в семинариях и знали английский, португальский и латынь. Поэтому первые уроки японского Ал и Уильям получили в цивильных условиях, чередуя занятия языком с вкусной едой и занятиями любовью с фрейлинами двора.