Рысь. Рудиарий - Андрей Посняков Страница 16

Нельзя сказать, что после поездки на виллу отношения Рыси с Сергием резко ухудшились, они и без того оставляли желать много лучшего. Правда, у римлянина-«фракийца» хватало ума открыто не выказывать ненависти – уж слишком явным было благоволение ланисты к Рыси, хотя и к Сергию владелец школы относился ничуть не хуже. Причем в Лудус Магнус хватало и старых бойцов, которые, если б им было позволено, просто порвали бы и Сергия, и Рысь на мелкие части! Огромнейший, звероватого вида Хилон Порванная Пасть, хитрый и гибкий Огненный Сакс, опасный, как ядовитая змея, Карлит Душитель – это были имена, они гремели и сейчас, правда, увы, далеко не так, как прежде, лет так, скажем, десять – пятнадцать назад. Да, бои с их участием еще собирали вполне достаточно зрителей, и случаев подработать у них было, пожалуй, даже больше, чем у кого-либо другого, однако… Однако время стариков прошло, из молодых зрителей их уже мало кто знал. Молодежь требовала новых кумиров, и на это делал ставку ланиста Квинт Септимий Марон, старательно продвигая таких, как Рысь или Сергий.

При встречах соперники даже иногда улыбались друг другу, но в глазах обоих скрывалась тщательно затаенная ненависть. Да, да, ланиста постепенно добился-таки своего – уже и Рысь стал горячо ненавидеть соперника. И впрямь, кто сейчас был для него вполне реальным конкурентом? Уж конечно, не Хилон Порванная Пасть и не Карлит Душитель – эти не считались с настырной молодежью соперниками. Каждый был хорош в своем весе.

Однажды утром Рысь – он уже с февраля занимал в казарме отдельную комнату, которую обставил сообразно своему вкусу и финансовым возможностям, – обнаружил у дверей самого настоящего скорпиона, о которых был наслышан от Каллида. Немедленно раздавив опасную тварь, юноша задумался, откуда взялась вдруг эта нечисть. Ответ, впрочем, был очевиден, если вспомнить, что многие видели Сергия на пристани в обществе восточных купцов в темных тюрбанах. Рысь не стал поднимать шума, однако удвоил осторожность, в любой момент ожидая какой-нибудь пакости. А те и следовали одна за другой, правда уже не такие серьезные, зато регулярно. То, пока Рысь тренируется, кто-то разрежет на узкие ленты его новую тунику, подаренную Юлией Филией, то подбросит в комнату кусок дерьма, а то обольет какой-то вонючей гадостью красивое златотканое покрывало – подарок Гнеи Клавдии Росты. В общем, исподтишка доставали! И наверняка все эти гадости делал не сам Сергий, а его прихлебатели. Быстро сообразив это, Юний тоже принялся собирать вокруг себя группу молодых гладиаторов, оказывая им покровительство в обмен на мелкие услуги. До откровенных гадостей не опускался, хотя, может, и следовало бы…

Дающее пищу сплетням всей школы противостояние Рыси и Сергия закончилось 21 апреля, в Палилии, праздник основания Рима. Закончилось весьма неожиданно для обоих.

По случаю праздника император и сенаторы расщедрились – устроили очередные бои, правда без особых изысков. Гладиаторы утренней, разогревающей, смены вообще бились стенка на стенку, обагрив кровью всю арену. Драка была жестокой, без всяких правил, молодые бойцы бились обнаженными и гибли, гибли, гибли, к полному восторгу ревущей в экстазе толпы! Это гнусное кровавое побоище зрители приветствовали с ничуть не меньшим энтузиазмом, нежели схватки самых искусных гладиаторов, что наталкивало Юния на самые печальные мысли. Он даже как-то заговорил на эту тему с ланистой, и тот согласился: да, незатейливая, но кровавая драка необычайно нравится публике, и потому вроде бы и нет нужды старательно пестовать и обучать искусных бойцов… Правда, при таком подходе можно очень быстро лишиться всех гладиаторов, а где взять лишние деньги, чтобы купить и хотя бы немного подготовить других? Потакая низменным вкусам толпы, разорилась уже не одна школа, а те, что остались, делали ставку не только на кровавую мясорубку, но и на гладиаторов-«звезд».

– Так что еще повоюем! – хрипло смеялся ланиста.

У Рыси в грядущем бою снова имелось особое задание, только теперь пришла его очередь проиграть. Авл Марций, ланиста одной из загородных школ, заплатил Септимию Марону немалые деньги ради продвижения своего бойца, и тому теперь предстояло победить. В качестве побежденного выбрали Рысь – победа над таким известным бойцом должна была обеспечить провинциальному новичку изрядный подъем популярности. Юний согласился: ему было все равно, он уже не верил ни в благородство, ни в честь, ни в порядочность, тем более что за эффектный проигрыш и ему причиталась вполне приличная сумма. А потому Рысь был абсолютно спокоен, ведь ничего непредсказуемого произойти не могло. Выходя на арену, – Аве, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя! – Рысь скосил глаза на Сергия. Тот шел уверенной и даже несколько вальяжной походкой, а перед выходом все отпускал скабрезные шуточки, многие из которых, при всем цинизме, были весьма даже веселыми. Еще бы не веселиться! В отличие от Рыси, который сегодня должен был подвергнуться унижению, Сергий получил в соперники крепкого, но еще мало обученного парня из школы Марция. Парень этот отличался скверным характером, и ланиста счел за лучшее избавиться от него, отдав на заклание в счет расплаты за поражение Рыси. Вся эта ситуация работала на популярность Сергия, и тот хорошо понимал это. Юний даже подозревал, что соперник его приложил немало усилий к тому, чтобы именно он, Рысь, был избран на роль побежденного. Хоть так унизить! Вот гад!

По велению судьи гладиаторы разбились на пары. Ага, вот и провинциал – надо сказать, на вид неслабый малый и довольно смазлив, как и положено ретиарию. Бой начался со стремительной атаки провинциала – его сеть, казалось, все время летала в воздухе, даже без всякого договора представляя собой нешуточную угрозу, а трезубец уже несколько раз скользнул по щиту Рыси. Все правильно, за все заплачено, так и должно быть. Но и самому все же не стоило стоять дубом.

Отбив щитом трезубец, Рысь подпустил по инерции пронесшегося вперед ретиария ближе и быстрым выпадом пронзил тому левую руку. Не опасно, но кроваво, что, несомненно, должно было произвести впечатление на зрителей.

Не обращая внимания на кровь, провинциал скакал по арене, как затравленный собаками заяц, вызывая презрительный смех мужчин и одобрительный визг женщин. Трезубец его сверкал стремительной молнией, сеть свистела над головой ураганом. Пора – решил Рысь и, чуть опустив край, позволил сопернику набросить сеть на щит. Тот так и сделал, и Юний лишился прикрытия. Трибуны взревели, словно целое стадо быков, однако это были еще цветочки! Сделав несколько выпадов, Рысь подставил под трезубец заранее подпиленный меч, и тот, как и следовало ожидать, переломился с жалобным хрустом. Торжествующий провинциал выхватил из-за пояса узкий кинжал, а обезоруженный Юний опустился на одно колено и, сняв шлем, подставил для последнего удара шею.

Притихшие было трибуны завыли, забесновались: у Рыси было достаточно поклонников, чтобы повлиять на решение судьи. Правда, тот смотрел на императора, но и император не хотел зря ссориться с народом. Если большинство зрителей хочет, чтобы проигравший боец остался жив, – он будет жить!

И судья, конечно же, поднял плотно сжатый кулак. Жизнь. А Рысь и не сомневался.

Опустив голову, чтобы с первого яруса не заметили его цинично-холодной ухмылки, он шел прочь с арены в открывшиеся ворота… И вдруг вой – да, это был настоящий вой – толпы потряс его! Что-то случилось? Рысь обернулся и в удивлении замер. Сергий! «Фракиец» Сергий, римский гражданин, добровольно поступивший в гладиаторы ради славы, почестей и боевого азарта, распростерся на белом песке арены, пронзенный узким мечом соперника, никчемного, мало что умеющего провинциала. Как потом сказали, Сергий то ли споткнулся, то ли во время схватки нахально помахал трибунам; совершенно случайно соперник попал ему мечом в сердце. Судьба…