Осенние любовники - Анна Данилова Страница 16

– Коптильню? А ты не могла бы зарисовать ее?

– Это еще зачем? Обычная избушка...

– А то, что чешуя могла быть и на коптильне... Ведь ты же сама сказала, что пахло копченой рыбой... Значит, можно сказать, что эксперимент удался... – Он закрыл глаза и натянул одеяло до подбородка: – Если бы ты знала, Ната, как мне не хочется покидать эту теплую постельку... Знаешь, иногда мне кажется, что я оказался прокурором совершенно случайно, что мне просто не повезло в жизни... Ну что такое прокурор? Это реки крови, трупы, преступники, смерть...

– Вот и я тоже сейчас подумала: с какой это стати я провела всю ночь у Монахова, вытрясая у него информацию о погибшей в прошлом году учительнице математики, когда мне положено в ноябре вообще отдыхать! Ведь я, если ты, конечно, не забыл, преподавательница сольфеджио, музыкальной литературы и фортепиано вообще-то... А в музыкальной школе, где я должна работать, сейчас осенние каникулы... Напрасно я согласилась вести это дело...

– Ты про Литвинову? Что-нибудь новое? И при чем здесь Монахов?

– Ты можешь, конечно, не поверить, но у Монахова с Литвиновой был роман...

– Роман? Но как ты об этом узнала?

– Все очень просто: вчера я была на поминальном обеде в лицее и узнала массу интересных вещей... Но самое главное, это то, что у Литвиновой в лицее могли бы быть большие неприятности вплоть до увольнения, и только покровительство Монахова позволило ей не потерять работу... Он собирался, как я поняла его, жениться на ней...

– А что за конфликты в лицее?

– У нее оказался очень тяжелый характер... Она была максималисткой и бравировала своими принципами и бескомпромиссностью...

– А с кем конкретно она конфликтовала?

– Да со всеми понемногу... Ну посуди сам: на поминках никто, кроме директрисы, о ней не сказал ни слова. Разве это нормально?

– А ты не пробовала разговаривать с учителями?

– Я не могла. Они все сидели за столом и ели... Пренеприятное зрелище, скажу я тебе... Вообще непонятно было, зачем они там собрались...

– Сама же сказала, что они ели... А кто оплачивал это странное мероприятие?

– Монахов!

– Интересно... – Логинов все же поднялся и накинул халат. – Знаешь, я не удивлюсь, если окажется, что история Литвиновой еще не закончена... А что, если в ее смерти виноват как раз Монахов? По-моему, это логично. Только человек, чувствующий свою вину, способен на этот странный поступок...

– Ты имеешь в виду поминки?

– Ну да... Давай ты будешь держать меня в курсе дела... И если тебе понадобится наша помощь – скажешь. Идет? Обещай мне, что будешь предельно осторожна...

– Ты думаешь, что Монахов способен...

– А почему бы и нет? Он жил спокойно целый год...

– Откуда ты знаешь, что он был для него спокойным?

– Да потому что никакого уголовного дела возбуждено не было, Литвинову похоронили, а с ней и все вопросы... И вдруг заявляешься ты и начинаешь ворошить прошлое... В случае если Монахов виноват в ее смерти, он обязательно насторожится и будет ждать твоих дальнейших действий...

– Но какие могут здесь быть действия? Ведь если он и виноват, то скорее всего в каком-то нравственном, духовном плане... К примеру, Литвинова узнала, что у него есть еще какая-нибудь женщина... Сара...

– Сара? А при чем здесь Сара?

– При том... – Она покраснела и прикусила губу: проговорилась! – При том, что Монахов совсем недавно сделал предложение и Саре... нашей Саре Кауфман! А кто их знает, может, они встречаются уже не первый год!

– Ну и подружка у тебя... С ней не соскучишься...

– Дело не в Саре, а в Монахове. Он мог наобещать Литвиновой золотые горы, а потом просто бросить ее, как это принято у вас, у мужчин... Мне известно, что Литвинова была влюблена в журналиста Самсонова. Знал об этом и Монахов, поэтому-то он и отправил этого Самсонова в Москву, чтобы не мешался под ногами... А тот и рад стараться! Литвинова этого могла не знать. Вот Самсонов уезжает, Монахов делает ей предложение, и она... соглашается... Представляешь, какую работу она должна была провести в своей душе и в своих мозгах, чтобы заставить себя позабыть Самсонова и согласиться соединить свою жизнь с человеком, который почти в три раза старше ее... И это при том, что все окружающие люди знают ее как человека принципиального и жесткого, бескомпромиссного и волевого... Тебе не кажется это странным?

– Монахов богат, поэтому ради денег можно спрятать подальше не только принципы, но и совесть, я уж не говорю о чести... Все мы живые люди...

– Возможно, что ты и прав...

– Но вообще-то, когда я говорил о том, что Монахов мог быть повинен в ее смерти, я имел в виду вину совершенно другого толка...

– Не понимаю...

– А что, если он ее убил?

– Логинов! Это гениально! Как же я раньше-то об этом не подумала! Только непонятно, чем же она так насолила ему, что он ее убил? Кроме того, ты сам только что сказал мне о том, что на ее теле не нашли следов насильственной смерти... Ее вскрывал Романов?

– Нет... Романов тогда сильно простыл, и вскрытие проводил Сеня Алебастров из мединститута. А что касается причин убийства, то одной из самых важных причин могла быть, как тебе это ни покажется странным, финансовая...

– Как это?

– А так, что Монахов мог нарочно рассказать тебе историю их любви, хотя на самом деле их отношения могли носить чисто деловой характер...

– Но она всего лишь преподаватель математики!

– Да хоть уборщица. Представь, что Литвинова совершенно случайно получила доступ к какой-нибудь секретной информации, с помощью которой начала шантажировать Монахова... Или же просто что-то такое узнала, чего ей не следовало знать, и Монахов из боязни шантажа мог убрать ее... Для этого принялся открыто ухаживать за ней...

– Совершенно верно, директриса лицея рассказала мне, что он на глазах у всех возил ее на своем «мерседесе»... Казалось бы, ну встречались бы где-нибудь на нейтральной территории, зачем же у всех на глазах-то?

– В том-то и дело... Но теперь все осложнилось. Убили его сына.

– Почему убили? Его могла просто загрызть собака.

– А следы кошачьих когтей? А рыбья чешуя?

– Головоломка какая-то... Чувствую, что надо мне встретиться с Алебастровым... Как ты, говоришь, его зовут?

– Сеня, Семен. Он преподает анатомию в мединституте, но иногда подрабатывает в морге... Вернее, когда его попросят...

В дверь постучали. Она вздрогнула от неожиданности.

– Все остывает, а тебе, Игорь, еще полчаса назад нужно было выходить из дома... – послышался нежный голосок Сони.

И Логинов, опомнившись, подскочил с кровати и кинулся из спальни.