Дожить до вчера. Рейд "попаданцев" - Артем Рыбаков Страница 16

«Четырнадцать водителей! — быстро сосчитал Вячеслав. — Да столько во всем отряде с трудом сейчас наберется… Хотя…» — тут он вспомнил некоторые из трюков, практиковавшихся в спецгруппе.

— Погрузите мотоциклы в грузовики! И не забудьте слить горючее из всех разбитых машин! Легковушки, если повреждены — испортить и заминировать! Радиомашину в обязательном порядке вывезти в расположение отряда! При невозможности транспортировки — демонтировать рации.

— Вас понял, Четырнадцатый! — В голосе капитана Ульянова послышалась радость. Трошин отлично его понимал — бросать столь нужные и ценные трофеи, тем более доставшиеся в нелегком бою нормальному командиру что ножом по сердцу. — Машина с рацией на ходу, но сам передатчик не работает — пулями посекло.

— Девятый, за полчаса управитесь? — Весь предыдущий опыт подсказывал майору, что на ночь глядя немцы в лес не полезут, но и затягивать собственную передислокацию не стоило, да и скорость перемещения по здешним дорогам совершенно не радовала.

— Постараемся, Четырнадцатый. Я пока отправил заслон к сорок восьмой точке и пять бойцов — на «жердочку» между ней и тридцать первой.

Слава бросил взгляд на расстеленную на импровизированном столе карту: «Так, это он про мост между Ельницей и Осово говорит. Речушка там, конечно, так себе, но объезда нормального у немцев рядом нет — при самом хорошем для них раскладе крюк километров в тридцать выйдет, да по лесным дорогам. Если очень Гансам повезет — они к Палику часам к восьми утра добраться сумеют. Это если на ночной рейд решаться, а до утра отложат наступление — так и вообще к обеду только поспеют. По темпу мы их явно пока переигрываем».

— Понял тебя. Отбой!

Вернув трубку связисту, Слава спросил:

— С базы не сообщали, первая группа на связь не выходила?

— Нет, — ответил Новиков, сидевший на чурбачке в углу блиндажа. — Но ты сам им позвони. Дима, — обратился он к Мысяеву, — связь с базой давай!

Так уж вышло, что за последние несколько дней кандидат Мысяев незаметно подгреб под себя всю связь отряда, однако ни командир, ни комиссар не видели в этом ничего плохого: во-первых, в действиях телефонистов и радистов появилась хоть какая-то системность, что не могло не сказаться на качестве связи и ее оперативности, а во-вторых, трудно было ожидать, что представители Центра оставят без своего пристального внимания такую важную составляющую партизанской работы.

И десяти секунд не прошло, как бывший студент Московского института инженеров связи снова протянул черную эбонитовую трубку трофейного телефона партизанскому командиру.

— Здесь Четырнадцатый! От первой группы ничего нет?

— Две минуты назад пришел код — они на месте, — булькнула искаженным помехами голосом Белобородько трубка.

— Понял. Отбой!

— Сергей, все в порядке, — сообщил Трошин Новикову. — Пора людей выводить.

Чекист поднялся на ноги, тщательно отряхнул форменные галифе и подошел к ним. Мысяев быстро принялся переключать контакты на коммутаторе. Совершенно неожиданно для всех в разговор вмешался лейтенант Скороспелый:

— Товарищи командиры, — взмолился он, — а как же «бэтэшка»?

— А что «бэтэшка»? — Вячеслав не понял, при чем тут единственный «приватизированный», как говорили в Спецгруппе, лейтенантом танк. Удивительно, но нашли его неделю назад довольно далеко от дороги, где он грустно стоял в кустах, с «сухими» баками, без пулеметов, но с десятью бронебойными снарядами в боеукладке и полностью исправный. Видать, какая-то из отступающих частей оставила за полной невозможностью использовать. С другой стороны, Слава помнил, как разъярился, узнав, что танк бросили со снарядами: при умелом использовании десяток бронебойных — это смерть как минимум для одного вражеского танка!

На трофейном низкооктановом бензине мощный мотор отказывался работать категорически, а отрегулировать карбюратор никто из бойцов отряда не сумел, но тогда у них еще оставалось какое-то количество отечественного, которого как раз и хватило для недолгого марша в поселок у озера.

— Куда мы ее потащим?

— Так что же, взрывать его? — с какой-то детской обидой спросил танкист. — Она же совершенно целая!

— И что? Тебя оставить, чтоб ты ее от всей группы армий «Центр» оборонял? Или всем нам остаться ради твоего любимого танка? — Новиков к сантиментам был не склонен, да и вообще, уже давно дал понять, что все эти игры с тяжелой техникой не более чем пустая блажь.

— Зачем вы так? Мне всего два десятка бойцов надо на полчаса и пятеро — на три. Это самое большее!

— Смотри, командир! — Новиков повернулся к Славе: — Один танк этот ухарь и взвод просит, а было бы семь, как он мечтал, — глядишь, и дивизию нам с тобой собирать пришлось бы!

— Погоди, товарищ старший лейтенант, — Трошин поднял руку, призывая язвительного чекиста помолчать. — Вначале предложение выслушаем. А то за разбазаривание матчасти, глядишь, — передразнил он «москвича», — и нам отвечать придется… Давай, Федор, выкладывай, чего ты там накумекал!

— Так это еще товарищ батальонный предложил, — сверкнув белозубой улыбкой, принялся взахлеб излагать Скороспелый. — Мы сейчас грузим «семерку» на платформу. С талями и лебедкой, что в поселке есть, это — раз плюнуть. Цепляем к платформе дрезину и отгоняем метров на пятьсот в лес, там сгружаем и маскируем. Я потом вернусь и починю, ну и бензином нормальным разживемся, а то на этой фрицевской вонючке мотор детонит…

— На хрена тебе эти маневры?! — взвился Новиков.

— Спокойно, я сказал! — повысил голос Слава. — Я пока отрядом командую и решаю, что здесь и как! Людей дам, но на час. А там успел — молодец, не успел — взорву эту железяку к такой-то матери! Доморацкий! — он громко позвал начальника хозвзвода, круглощекого и пузатого техника-интенданта 1 ранга, получившего звание перед самой войной, а до того заведовавшего какой-то снабженческой конторой. — Выдели лейтенанту двадцать человек из своих, все равно ваше барахло уже вниз по речке уплыло.

Из рапорта криминальассистанта Максера

«…При движении в указанный квадрат обнаружилось, что деревянный мост через реку Бурчак у деревни Глинище разрушен (сгорел). В соответствии с требованиями безопасности на другой берег была отправлена дозорная группа, форсировавшая реку вброд. Насколько мне известно, разведка противоположного берега проводилась на глубину до 100 метров и по фронту — на 200.

В 14:40 начальник оперативной группы унтерштурмфюрер Бойке созвал командиров подразделений и оперативных сотрудников на совещание, на котором было решено осуществить починку моста силами личного состава, поскольку ожидалось прибытие радиопеленгационных групп. По окончании совещания я направился к своему взводу, в этот момент с противоположного берега по нам был открыт плотный ружейно-пулеметный огонь, в результате которого большая часть начальствующего состава была убита или ранена в течение нескольких минут. Я лично видел, что унтерштурмфюрер Бойке был ранен в спину, но оказать ему помощь не смог, поскольку находился с другой от него стороны дороги, а огонь нападавших был так силен, что буквально не давал поднять головы.