Двери в песке - Роджер Желязны Страница 16

– А кто решает, что запрещено, а что нет?

– Это еще одна.

– Ладно, – вздохнул я. – Надеюсь, что смогупройти это расстояние. Если нет, вы об этом очень скоро узнаете.

– Вот и хорошо, – сказал Чарв, когда я поднялся наноги.

На сей раз я почувствовал себя несколько увереннее –наверное, это было заметно. Он кивнул, повернулся и направился вперед скачками,совсем не похожими на походку кенгуру. Я последовал за ним, а Рагма оставалсярядом со мной. Теперь он передвигался на задних ногах.

Местность была довольно ровной, поэтому идти было нетрудно.Через несколько минут у меня даже появились радужные мысли о бутерброде сореховым маслом.

Прежде чем я успел прокомментировать улучшение своегосостояния, Рагма что-то закричал на инопланетном языке. Чарв ответил ему ирезко ускорил шаг, едва не запутавшись в своих маскировочных одеяниях.

А Рагма повернулся ко мне:

– Он побежал вперед, подготовить все заранее, чтобы мымогли сразу взлететь. Если ты можешь двигаться быстрее, то, пожалуйста,постарайся.

Я сделал все, что было в моих силах, и осведомился:

– А куда мы так торопимся?

– Я обладаю очень острым слухом, – ответилРагма. – Мне удалось установить, что Зимейстер и Баклер поднялись ввоздух. Это может означать две вещи: они либо решили улететь, либо принялисьразыскивать тебя. Всегда следует рассчитывать на худшее.

– Насколько я понимаю, ты говоришь о моих непрошеныхгостях, и тебе разрешено назвать их имена. Кого они представляют?

– Они динбаты.

– Динбаты?

– Антисоциальные элементы, сознательно нарушающиезаконы.

– А, бандиты. Ну, это я и сам сообразил. Что ты можешьрассказать мне о них?

– Мортон Зимейстер, – ответил Рагма, – давнозанимается подобными делами. Это тот, что потяжелее, со светлым мехом. Обычноон старается держаться подальше от места действия, нанимая агентов дляисполнения своих черных замыслов. Джеми Баклер – один из таких агентов. Он ужедавно работает на Зимейстера и недавно получил повышение – теперь он стережетего тело.

Мое собственное тело начало отчаянно протестовать – мы шлислишком быстро, поэтому я не сразу сообразил, что это гудит у меня в ушах: шумпульсирующей крови или шелест крыльев какой-то странной птицы. Рагма избавилменя от сомнений.

– Они летят в нашу сторону, – пояснил он. –Довольно быстро. Ты в состоянии бежать?

– Могу попытаться, – ответил я, ускоряясь.

Земля провалилась вниз, потом метнулась вверх. В этот моментя разглядел то, что, вероятно, было их кораблем: сплющенный колокол из тусклогометалла, по бокам которого были разбросаны квадратные отверстия, открытый люк…Мои легкие работали, как гармошка на польской свадьбе, и я почувствовал, какпервая волна черноты взметнулась со дна моего сознания. Я знал, что очень скороэта или следующая волна накроет меня.

Затем возникло знакомое мерцание – реальность сталаотступать. Я знал, что кровь отливает от головы вниз, и меня возмутило поведениегидравлики, которая вытворяла с моим телом все, что хотела. Сквозьусиливающийся рев я услышал выстрелы, словно донеслись звуки далекого шоу, нодаже они не смогли вернуть меня в этот мир.

Когда вас предает собственный адреналин, кому остаетсяверить?

Мне очень хотелось добежать до люка и забраться в него. Онбыл совсем уже близко. Однако я знал, что этого не будет.

Какая абсурдная смерть. Я почти сумел все понять, не успелсовсем чуть-чуть…

– Я иду! – закричал я прыгающему рядом со мнойсилуэту, не зная, слетают ли слова с моих губ.

Шум стрельбы не стихал, но он был далеким и слабым, словнолопалась воздушная кукуруза. Оставалось менее сорока футов, если судить порасстояниям, которыми измеряются круги на ипподромах. Подняв руки, чтобызащитить лицо, я упал, не зная даже, попала ли в меня пуля – потому что ужепочти не был способен беспокоиться об этом, – в гладкую пустоту, котораяразом отменила землю, шум, опасность и сам факт моего побега.

Так, так и так: пробуждение – это структуры и тени: приближениеи удаление по шкале мягкого/темного, гладкого/сумеречного, скользкого/яркого –все остальное переходит в цвета и звуки, балансирующие на невидимой грани.

Переход к твердому и очень яркому. Потом обратно в мягкое итемное…

– Ты слышишь меня, Фред? – бархатный сумрак.

– Да… – мои мерцающие шкалы.

– Лучше, лучше, лучше…

– Что/кто?

Ближе, ближе, ни одним звуком не выдать…

– Там?

– Так лучше, беззвучно…

– Я не понимаю.

– Позже. Ты должен сказать только одно, скажи: «Статья7224, Раздел С». Скажи эти слова.

– Статья 7224, Раздел С. Зачем?

– Если они захотят забрать тебя с собой – а ониобязательно захотят, – произнеси это. «Зачем» говорить не надо. Запомни.

– Да, но…

– Позже…

Что-то из теней и тканей: яркое, еще ярче, гладкое, мягкое.Жесткое. Ясное.

Я лежу в гамаке.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рагма.

– Усталость, слабость, все еще хочу пить.

– Понятно. Вот, выпей это.

– Спасибо. Расскажите мне, что случилось. Меня ранили?

– Да, в тебя попали два раза. Поверхностные ранения. Мывсе починили. Через несколько часов выздоровление будет завершено.

– Часов? А сколько их уже прошло с тех пор, как мыстартовали?

– Примерно три. После того как ты упал, я затащил тебяна борт. Мы взлетели, оставив позади тех, кто нас атаковал, континент Австралияи вашу планету. Сейчас мы находимся на орбите недалеко от вашего мира, но мыскоро ее покинем.

– Оказывается, ты гораздо сильнее, чем можно подуматьна первый взгляд, раз ты смог меня нести.

– Оказывается.

– А куда вы собираетесь увезти меня?

– На другую планету – очень дружелюбную. Ее названиеничего тебе не скажет.

– Зачем?