«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего - Вадим Полищук Страница 16

— Вам бы, капитан, вместо господина Кони в судах выступать. А что касается брожения, то это ваша задача вовремя беспорядки пресечь, даже силой оружия. Вам все понятно?

— Так точно, Ваше превосходительство!

— Сам жду не дождусь, когда начальство разберется и груз этот с плеч наших снимет. А пока идите, капитан, и смотрите, чтобы никто из них не сбежал и солдат не агитировал.

В первую ночь никто не спал. Температура упала ниже нуля. Возле разведенного танкистами костра состоялся тяжелый разговор. Начал не согласный с решением командира Мирошкин.

— Вот скажите, товарищ лейтенант, почему оружие отдали? По сути, в плен сдались!

— И кому? Царским сатрапам, — влез еще один несогласный, радист Малышев.

С другой стороны костра донеслось одобрительное гудение еще нескольких голосов. Сергей не стал отвечать сразу, выждал паузу, пока все стихнет, кроме треска огня. Пошевелил дрова, отсветы огня заиграли на его начавшем обрастать щетиной лице.

— Ответь мне, Мирошкин, а что такое оружие?

— Как это — что? — удивился младший лейтенант. — Пистолеты, автоматы, танки…

— Ты еще линкоры в этот список добавь. Оружие — это средство для убийства. Средство! А цель у нас какая?

О цели, похоже, раньше никто не задумывался. Несколько секунд все молчали. Наконец тот же Мирошкин выдал:

— Светлое будущее для всех!

— Хорошо, — констатировал Сергей, — пусть будет светлое будущее. Как я понимаю, необходимой предпосылкой для него является социалистическая революция. Правильно?

— Ну, правильно. Только к чему вы это, товарищ лейтенант?

— А к тому, что даже на войне не все задачи решаются с помощью оружия, а здесь дело политическое. Поэтому оружие нам потребуется только на этапе вооруженного выступления, и никак не раньше. А в текущем одна тысяча девятьсот пятом году социалистическая революция победить не смогла, еще товарищ Ленин об этом писал…

— Но он писал, что поражение царской России в войне приведет к социалистической революции. И мы могли бы этому помочь!

Это опять влез неугомонный радист Малышев.

— Приведет, но народное восстание будет подавлено, исторический момент еще не настал. А насчет поражения не волнуйся, японцы вместе с царскими генералами все сделают и без нас.

— Тебе дай волю, — это Ерофеев обратился к Малышеву, — ты бы еще Ноги попросил, чтобы он нас артиллерией поддержал. С ним мы бы точно этим царским сатрапам наваляли!

Выступление механика несколько разрядило обстановку. Среди танкистов разнеслись смешки над совсем еще зеленым радистом командирского танка. Воспользовавшись ситуацией, Сергей вернул внимание танкистов к насущным проблемам.

— Значит, наша основная задача — дожить до создания новой революционной ситуации, проще говоря, до семнадцатого года. Вот тогда нам оружие и потребуется. И оно у нас будет, вряд ли наше появление здесь отменит Первую мировую.

— При таком раскладе не все из нас до революции доживут, — вставил кто-то из десантников.

— Это уж кому как повезет.

— А если нас всех к стенке поставят? — предположил неугомонный радист. — Узнают все, что им надо, — и к стенке.

— Не думаю. Техника техникой, а опыт ее эксплуатации и боевого применения не менее важны. Иваныч, если вместо тебя, скажем, того же Малышева за рычаги посадить, что получится?

Сержант недобро взглянул на радиста:

— Или фрикцион спалит, или коробку угробит.

— Вот именно. Поэтому нужны мы им.

— Вы-то нужны, — опять влез кто-то из десантников, — а мы?

— На вас и нас делиться не будем, мы один взвод. А с генералами мы еще поторгуемся, придет время. Пока же всех попрошу дисциплину соблюдать и глупостей не делать. Все еще только начинается.

Разговор затих, сидевшие у огня танкисты и десантники задумались каждый о своем. Но беспокойные мысли продолжали крутиться в голове Сергея. А тут еще Ерофеев отозвал его в сторону и тихо, так, чтобы не слышали остальные, задал простой вопрос:

— А как ты сам это светлое будущее представляешь?

Лейтенант поежился не только от холода и признался.

— Сам не знаю. Позавчера еще все было просто: вот свои, вот враг и наше дело правое. А сейчас… Ну, с японцами все ясно, врагами были, врагами и остались. Свои — вон у костра сидят. Только, может, там еще один Васюков есть…

— А может, и не один, — вставил механик, — поди знай.

— Может, и не один. Зато, кто революцию делать побежит, едва тут каша заварится, я уже знаю. Дров они могут наломать не задумываясь. А я никак не могу решить, они — Сергей кивнул на болтавшегося неподалеку часового с поблескивавшей в отсвете костров иглой штыка над плечом, — враги или нет?

— Солдаты вроде как нет.

— А офицеры? А генералы? И как одних от других отделить?

— Тише, командир, не кричи. Я тоже разобраться хочу. Допустим, оказались мы здесь случайно, а дальше? Ты вот предлагаешь семнадцатого года дождаться, другим завтра революцию подавай, третьим она и вовсе не нужна. Пока выбора не было, все вместе держались, а теперь? Ох, боюсь, разбежится народ.

— Может и разбежаться. А я их и трибуналом припугнуть не могу, и о присяге не напомнить, так как нет еще ни советского народа, которому мы присягали, ни советского правительства, чьи приказы обязались выполнять, вместо советской Родины — царская Россия. Да хоть бы ротный над нами был, и то проще. А так только уговаривать остается.

Ерофеев переваривал сказанное, Сергей тоже некоторое время молчал, потом не выдержал:

— Знаешь, чего я на самом деле хочу? Да просто чтобы все живы остались! Такую войну прошли, через Хинган перебрались, а здесь чуть больше чем за сутки троих потеряли! И было бы за что!

— Так ведь через девять лет следующая война будет.

— Будет. Но девять лет — это много. Это очень много, я только после Победы это понял. Те, кто из молодых, что они в жизни видели? Школа, фронт, кровь, смерть. Вот у тебя семья есть? То есть была?

— Не знаю, — мгновенно помрачнел механик.

— Это как?

— А так. Немец к городу подошел, семьи рабочих на левый берег эвакуировать начали. Я на ремонте был занят, даже проститься прийти не мог. Баржу с моими немецкие самолеты обстреляли, убитых и раненых было много. Сколько искал, писал — ни ответа, ни привета. Думал, вернусь и…

— Извини.

— Да ничего, привык уже, только временами накатывает. Может, ты и прав, лейтенант, поживем — увидим.

Ближе к утру пошел снег, все вокруг ненадолго покрылось белым покрывалом. Солдаты затеяли возню, толкались и пихались, только чтобы согреться.

— Чисто дети, — прокомментировал происходящее Ерофеев.