Игры скучающих купидонов - Татьяна Абалова Страница 16

Нет повести печальнее на свете,

Чем повесть о Ромео и Джульетте.

У. Шекспир

Рядом с родителями мы всегда остаемся детьми. Несмышлеными, требующими наставлений, заставляющими переживать и не спать ночами. Как только переступаю порог отчего дома, такой становлюсь и я – казалось бы, взрослая, самостоятельная женщина.

– Ой, Женька приехала! – мама всплеснула руками, коротко обняла и стащила с плеча рюкзак, в который я набрала в местном сельпо всяких подарков. Магазины в городе едва ли порадовали бы лучшим ассортиментом. – А говорила, до следующей недели выбраться не сможешь?

– Я… э–э–э…

– Мать, ты чего дитя у порога держишь? – папа, как всегда, пришел на помощь. Он появился из кухни с огромной скалкой в руках, обнял так крепко, что я пискнула, и наверняка оставил на одежде мучные следы. В приготовлении бешбармака он главный. Маме доверяли лишь вилку, которой она с регулярностью немецкого автомата тыкала мясо, проверяя его на готовность. А могла бы и не тыкать. Тут папа хитрил – иначе маму на кухне не удержать, и катай тогда тесто в одиночестве. А так и поговорить можно, и посмеяться, и жена при деле. Этот секрет знала только я, а мама была уверена, что без ее участия мясо наверняка останется жестким.

Выполняя ответственное задание, стоя у кастрюли, исходящей паром, мама раскраснелась, отчего стала еще больше похожа на русскую красавицу. Такую белотелую, с щеками яблочками, с собранной на затылке косой и с яркими аметистами в ушах. Утратив городской лоск, извечную синеву под глазами от тяжелого бухгалтерского труда, заодно избавилась она и от тех болезней, что дарила людям цивилизация. Отец, пребывающий в вечных командировках, не без боли замечал, как сильно и в не лучшую сторону менялась его Лада – так он ласково называл маму. Задерганная работой, торопливым ритмом города, видящая природу только по телевизору или во время недолгой поездки к морю, она с годами становилась такой же серой и унылой, как и бетонные здания вокруг нее. А ведь его Лада слыла первой красавицей финансового института! Поняв однажды, что город когда–нибудь отнимет у него любимую, глава семьи Ключевых принял кардинальное решение – купил дом в Тихих водах. Тому способствовала моя Галка, не раз расписывая красоты природы и простоту деревенского быта. Хоть Тихие воды и носили со времен Союза статус поселка, навсегда остались деревней. «Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет».

– Помочь? – я сунулась на кухню, но тут же скалка уперлась мне в грудь. И что за манеру взяли мужики?

– Бешбармак – чисто мужское блюдо, иначе не получится, – предостерег меня папа, стоящий среди веревок, на которых сушились простыни из теста. Сейчас он соберет их и нарежет на крупные квадраты. Кастрюля, готовая принять первую порцию своеобразной лапши, уже булькала подсоленным бульоном.

– А хотя бы луковицу почистить?

– Иди лучше на стол накрывай! На шесть – семь персон. У нас будут гости.

– Кто?

– Соседи.

Невнятный ответ отправил меня в горницу, где почти всю комнату занимал овальный стол. Папина мечта собирать за ним большую семью, размноженную моими стараниями, никак не осуществлялась. Нет принца, откуда же взяться инфантам? Признаю, моя вина. Места, отведенные для будущего мужа и выводка детишек, занимали то соседи, то папины сослуживцы, то мамины городские подруги. Гостеприимный дом встречал вкусными пирогами, разогретой банькой, а в зимнее время и прорубью в реке, что текла, можно сказать, через задний двор.

– В горнице моей светло–о–о–о… – запела я, заставив Галку, сидящую на диване, поморщиться. Она лениво листала толстый журнал, который принесла с собой.

Вдвоем мы застелили стол льняной скатертью, расставили глиняные тарелки – подарок Галчонка на родительское новоселье, вытащили из серванта рюмки и стаканы, сгоняли в погреб за соленой капустой, мочеными яблоками и хрустящими огурчиками – вот такое дополнение к «иноземному», читай казахскому, блюду.

Управившись, уселись терпеливо ждать, когда нас покормят.

– Что за журнал? – спросила я, видя, как Галка пристраивает его на столе рядом со своим прибором.

– Москвичи привезли. Там статья об их ресторане.

– Это который ты оформляла?

Галка, скромно потупив глазки, кивнула.

– Да ладно? И молчишь?

– Вот сядут все за стол, и наступит на моей улице праздник.

А я–то думала, с чего это Галка в скромницы подалась? А она, оказывается, фейерверка хочет и всеобщего внимания. Принимать охи–ахи дозировано – это не в ее характере.

На крыльце послышался топот: кто–то стряхивал с обуви снег. Это в городе тепло и сыро, здесь его навалило по колено.

– Дядь Петь, Самоделкины пришли! – Галка прилипла щекой к оконному стеклу – только так из горницы можно было увидеть, кто пожаловал в гости.

– Если в руках есть бутыль водки, запускай! – откликнулись из кухни.

– А если нет?

– Предупреди, что будем пить компот.

– Никакого компота! – отозвались с порога. – Что мы, дети малые?