Границы человечного - Анна Шульгина Страница 16

– Понимаю.

Так, глас разума не помог, но можно попытаться ещё раз.

– Тогда вы понимаете, что рядом со мной ваш сын не будет в безопасности.

– Сейчас именно рядом с вами для него безопаснее всего. Поэтому я прошу продлить ваше сотрудничество ещё на несколько дней, – подумав, он таки расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, не иначе как намекал на глубокую неформальность разговора.

Юра уронил кисть и теперь смотрел на родителя просительно и немного жалобно. Мне даже обидно стало, можно подумать, что я его тут угнетаю и морально унижаю.

Ну, если только совсем чуть-чуть…

– Да с чего вы это взяли?! – Я всплеснула руками, отчего миска, уронив пару сухариков, опасно накренилась.

– С того, что я не рискну попытаться войти в ваш дом без приглашения. К тому же Васильев присматривает за вашей безопасностью, а это уже весьма немало. Мои тоже будут рядом, – Воропаев осторожно разжал мои судорожно сведенные пальцы и отобрал посудину.

Если он подумал, что могу от нервов кинуть ею в него, то совершенно напрасно – миска была из бабушкиного сервиза, стану я её ради такого разбивать.

Но осведомленность вызвала невольное уважение. Так же, как и осторожность – уже не один «герой» был уверен, что сможет легко пройти в мой дом без желания на то хозяйки. Убить никого не убило, но и здоровее любители рискнуть тоже не стали.

Пару минут мы молчали, я сосредоточенно думала, чем может вся эта немного дерьмушная ситуация угрожать лично мне, Алексей Егорович меланхолично наблюдал за Юрой, а тот пытался отчистить налипший на кисть сор при помощи лопуха.

– Если ситуация выйдет из-под контроля, я не стану рисковать своей жизнью.

От этого Воропаев-старший ощутимо заледенел взглядом, но кивнул. А я скривилась, понимая, что последняя надежда откреститься от нежеланного гостя пропала. Эх, и чего меня вечно тянет кого-то спасать?

– Я сам ему всё объясню, водитель привезет вещи, необходимые на первое время. Когда будете покидать дом, звоните по этому номеру, – стройный ряд цифр на вырванном из блокнота листе лег на стол возле вазы с пионами. – Постараюсь уладить всё в ближайшие дни.

Я аж привстала с кресла при словах «на первое время». Это на сколько ко мне недоросль переезжать собрался?! Но возмутиться не успела, за меня это сделал сам Юра:

– Отец, я считаю, что это совершенно лишнее! – Он набычился, глядя с обидой и неловкостью.

– Это я сам решу, – Воропаев поднялся, кивнул мне с легким полупоклоном и шагнул к отпрыску.

Становиться свидетелем семейной разборки мне не хотелось, поскольку ничего не услышу, а смотреть немое кино желания не наблюдалось. Поэтому решила пошуршать по хозяйству, тем более что яйца с картошкой уже должны были остыть.

Интересно, когда это Алексей Егорович умудрился попытаться проникнуть в ведьмино жилище, что теперь так осторожничает?

Свежий огурец пал остро и маняще, и не было никакой возможности удержаться от искушения его съесть. Поэтому, поделив по-честному – половинку в кастрюлю, вторую в рот – я решила отзвонить непосредственному начальству. В конце концов, его друг сердешный, пусть и решает, что с этим делать. Потапыч отозваться не пожелал, проявив завидную предусмотрительность.

Поэтому пришлось сосредоточиться на планомерном нарезании овощей на окрошку, а в это время за окном разворачивалось действо – папа с сыном о чем-то сначала мирно общались, потом Юра покаянно опустил плечи, а отец укоризненно качнул головой и кивнул на дом. Эх, как же хочется хоть краем уха услышать, о чем они так шепчутся, но не судьба. Полосатая неожиданно громко мяукнула с подоконника, заставив на некоторое время упустить сладкую парочку из виду. Когда же, выдав кошке сырую куриную кожу (беееее!), я снова выглянула во двор, там уже было тихо и безлюдно.

Зато буквально через двадцать минут Юра снова появился в поле зрения с большим пластиковым ведром в руках.

Поскольку обед был уже готов, а я не настолько зверь, чтобы заставлять парня работать по самому солнцепеку, то вышла к трудяге, который обреченно рассматривал ворота и надворные постройки.

– Это что такое?

– Это краска. Для гаража, – поймав мой озадаченный взгляд, Юра уныло добавил. – Я сказал отцу, из-за чего красил забор. Он поддержал ваше решение и привез ещё краски. Как он выразился – «для закрепления педагогического эффекта».

Я с трудом удержалась от смешка, но инициативу Воропаева поддержала. Все-таки хороший мужик, немного закостенел в своем солдафонстве, зато хозяйственный.

Концовка дня прошла на удивление тихо и умиротворенно. Юра, закончив отработку барщины, долго отмывался, а потом предпочел затаиться в комнате. Попался мне на глаза только однажды, когда позвала ужинать, и был неразговорчив, разве что морщился, принюхиваясь к себе. Меня это полностью устраивало, так что вечер прошел в теплой обстановке – чем занимался квартирант, не знаю, а я, слушая «Сказ про Федота Стрельца», вышивала Бабу Ягу. Картина должна была получиться не только яркой, но и с намеком, поэтому повесить её планировала в прихожей.

А вот утро началось с небольшого скандала.

– Может, объяснишь, почему ты покинул дом, ничего мне не сказав?

Овсянку я немного переварила, поэтому Юре в тарелку навалила от души. И мою позицию по обсуждаемому вопросу продемонстрирует, и не пропадать же добру.

– Мы не договаривались, что мне нельзя отходить ни на шаг, – угощение и у него энтузиазма не вызвало, стажер уныло ковырялся в каше, но нижнюю челюсть вперед немного выдвинул. Видимо, так пытался показать крутизну.

У меня аж ложка в руке дрогнула, так захотелось треснуть его в лоб. Остановило только понимание, что она вся в липком овсяном месиве, а времени в обрез, ждать, когда недоросль отмоет волосы, просто некогда.

– Скажи, ты действительно такой дурак, или детство покоя не дает? – Читать нотации у меня настроения не было, поэтому, не собираясь выслушивать блеяние этого недоумка, я поднялась. – Через пять минут выезжаем, если тебя не будет возле машины, побежишь следом.

Воздух после ночного дождя был свежим и чуть влажным, а на земле возле ступенек отпечатались свидетельства отлучки Юры. Крупные следы, которые неискушенный взгляд признал бы собачьими, выделялись во всей своей преступной красе. Вот придурок…

Стажер почти всю дорогу молчал, только громко сопел, ничуть не трогая этим моё черствое сердце. Машина сопровождения, маниакально висевшая на заднем бампере, немного отстала, дав возможность вздохнуть свободнее.

– Ночью кто-то ходил вдоль забора, я вышел, чтобы проверить, – на меня Юра принципиально не смотрел, созрев для разговора только через полчаса.

– Проверил? – Мысленно пожелав автохаму оставить задний мост в какой-нибудь колдобине, я притормозила, пропуская подрезавшего торопыгу.

– Да. Это кто-то незнакомый, среди нападавших его не было, – воодушевленный моим нейтральным тоном, Юра приосанился. Как же – защитник, ё-моё.