Неизменная - Гейл Кэрриджер Страница 16

— Много ли ты знаешь о Древнем Египте, женушка?

Отодвинув упомянутую женушку, Коналл приподнялся на локте, рассеянно поглаживая свободной рукой ее крутой бочок.

Алексия сунула под голову подушку и пожала плечами.

В библиотеке ее отца была, помимо всего прочего, большая коллекция папирусных свитков. Алессандро Таработти питал слабость к Египту, но Алексию всегда больше интересовала Античность. В Ниле и его окрестностях было нечто неприятно страстное и свирепое. Для арабской письменности с ее вычурными закорючками Алексия был слишком практична, ведь существовала столь привлекательная альтернатива, как латынь с ее математической точностью.

Лорд Маккон поджал губы.

— Он был нашим, тебе это известно? Все это принадлежало оборотням. Давным-давно, четыре тысячи лет назад, а может, и больше. Лунный календарь и все такое. Задолго до того, как дневной народ создал греческую цивилизацию, а вампиры — Рим, у нас, оборотней, был Египет. Ты же видела, как я превращаю свою голову в волчью, когда все тело остается человеческим?

— A-а, тот трюк, на который способны только альфы? — Алексия хорошо помнила, когда граф проделал это при ней. Превращение выглядело внушительно и вызывало некоторое отвращение.

Он кивнул.

— Мы по сей день называем его формой Анубиса. Наши завывалы говорят, что было время, когда в Египте нам поклонялись, почитая за богов. И это привело к нашему ниспровержению. Есть легенда о болезни, эпидемия которой поражает лишь сверхъестественных: это чума богов, пагуба, возвращающая нас в исходное состояние. Говорят, она «очистила Нил от крови и укусов», поразив и оборотней, и вампиров. Сгинуло целое поколение, его представители умирали, как обычные люди, и потом на протяжении целого тысячелетия на берегах Нила не произошло ни одной метаморфозы.

— А сейчас?

— А сейчас на весь Египет есть только один рой неподалеку от Александрии, настолько далеко к северу, насколько это возможно, чтобы оставаться в пределах дельты Нила. Это все, что осталось от роя Птолемея, который пришел в Египет вместе с греками. Он там единственный, и в нем всего шесть сильных вампиров. А по верховьям Нила, далеко на юге, рыщет несколько паршивых стай. Но говорят, чума богов до сих пор обитает в Долине Царей, и ни один сверхъестественный никогда за всю историю не занимался археологией. Это по сей день единственная запретная для нас наука.

Алексия переварила информацию.

— Так ты считаешь, что мы, возможно, столкнулись с эпидемией? С болезнью вроде чумы богов?

— Такое возможно.

— Тогда почему она просто взяла и исчезла?

Коналл потер лицо широкой мозолистой ладонью.

— Не знаю. Легенды оборотней передаются из уст в уста, от завывалы к завывале. Записанных эдиктов у нас нет. Получается, что со временем легенды изменяются. Возможно, чума прошлого была не такой ужасной, как мы теперь считаем, а может, сверхъестественные просто не догадались тогда покинуть зараженную местность. А еще не исключено, что сейчас мы имеем дело с совершенно новой формой болезни.

Алексия пожала плечами.

— Во всяком случае, такая гипотеза ничуть не хуже, чем наша, о новом оружии. Думаю, есть только один способ выяснить, что к чему.

— Значит, королева поручила это дело тебе?

Граф никогда не одобрял стремления Алексии участвовать в полевых операциях. Впервые порекомендовав ее на должность маджаха, он считал, что это славная безопасная политическая работа, включающая в себя возню с бумажками и кабинетные дебаты. С тех пор, как в Англии не стало маджахов, прошло уже очень много времени, за которое все основательно подзабыли, что именно делает советник королевы от запредельных. Предполагалось, что Алексия станет на законных основаниях уравновешивать вампирскую политику кормчего с военным рвением девана. Но вдобавок предполагалось, что она возьмет на себя и роль маневренного сборщика информации, раз уж запредельные не привязаны ни к территории, ни к стае. Осознав эту простую истину, лорд Маккон в сердцах плюнул. По большому счету оборотни ненавидели шпионаж, считая его бесчестной вампирской игрой. Граф даже обвинил Алексию в том, что она стала для королевы Виктории кем-то вроде трутня. Алексия ответила на обвинение, надевая всю неделю самую бесформенную из своих ночных рубашек.

— А ты можешь предложить кого-то получше?

— Но, Алексия, это может оказаться довольно опасно, если речь действительно идет об оружии. И если за всем этим стоит злой умысел.

Леди Маккон фыркнула в знак отвращения.

— Опасно для всех, кроме меня. Я — единственная, кто не пострадал бы от этого, и, насколько мне известно, я не подвержена изменениям. Ну, скажем так, кроме меня все-таки есть еще один тип существ. Вот что я вспомнила: вчера вечером кормчий сказал кое-что интересное.

— Неужто? Что за поразительное происшествие, прямо-таки из ряда вон!

— Он сказал, что, согласно их эдиктам, существуют создания, которые еще хуже, чем душесосы. Ну, или, возможно, они существовали. Ты же ничего об этом не знаешь, не так ли, муженек? — и она внимательно вгляделась в лицо Коналла.

В его коньячного цвета глазах мелькнуло неподдельное изумление. Что ж, на этот вопрос у него, по крайней мере, не было тщательно подготовленного заранее ответа.

— Ни разу не слышал таких толков. Но опять же, у нас, вампиров и оборотней, очень разное восприятие. В тебе мы видим разрушительницу проклятия, а не душесоску, и значит, в наших глазах ты вовсе не так плоха. Так что для оборотней хуже тебя целая куча всяких разных вещей. А для вампиров? С незапамятных времен сохранились древние мифы об ужасе, присущем в равной степени и дню, и ночи. Оборотни называют его похитителем шкур. Но это всего лишь миф.

Алексия кивнула. Рука графа принялась наглаживать ее крутой бок.

— Теперь мы наконец покончили с разговорами? — жалобно спросил он.

И Алексия уступила настойчивым прикосновениям, хотя, конечно, исключительно потому, что его слова прозвучали так трогательно. И уж разумеется, подобная покладистость не имела ничего общего с ее участившимся сердцебиением.

При этом она совершенно забыла рассказать Коналлу о погибшем альфе его бывшей стаи.

Алексия проснулась чуть позже обычного и обнаружила, что мужа уже нет. Предполагая увидеться с ним за ужином, она не слишком встревожилась. Ее мозг уже строил планы расследования, и потому она даже не воспротивилась тому, какой наряд выбрала ее горничная, сказав только, когда Анжелика предложила ей светло-голубое прогулочное платье, отделанное белым кружевом:

— Вполне подойдет, милочка.

Горничная остолбенела от покладистости леди Маккон, но удивление, впрочем, никак не повлияло на ее деловитость. Через какие-то жалкие полчаса ее хозяйка была наряжена чуть более модно, чем обычно предпочитала, и спустилась к ужину — из ряда вон выходящее по любым стандартам достижение.