Желай осторожно - Мара Вересень Страница 16

Вообразите себе степень изумления, когда спустя некоторое время мой непокой был решительно нарушен домомучительницей. Свита в полном составе была при ней. А также мускулистый таскатель баулов и зеркал. Вот работа у парня!

— И что за невероятное событие предстоит? — мрачно осведомилась я, отбиваясь от цепких лапок куафера, который сегодня был в костюмчике цвета вареной креветки.

Этот зверевоподобный скорбно вздыхал над моими волосами, выхватывая то один, то другой локон, трогательно сюсюкая с каждым.

— Батюшка ваш, Айгер дон Стерж, князь Мезерера, изволили прибыть, — ответствовала мадам Колин ван Жен и подала сигнал своей банде. — Приступайте.

Ошеломленная новостью, я беспечно пустила процесс созидания прекрасного на самотек и в итоге минут пять потрясенно хлопала глазами на вздымающийся из моей головы ворох розовых перьев. Платье из тяжелой парчи цвета пыльной розы, похоже, изначально шили на скелет, поэтому корсет на мне затянули так, что я не только есть в него не смогу, я и дышу то через раз. Зато появился реальный шанс откосить обмороком от мероприятия, ну, или слиться побыстрее. Желательно до фуршета, потому что, как уже говорила, есть некуда, а смотреть будет мучительно больно. Пост продолжается…

— Дивно! Дивно! — щебетал креведко, всплескивал лапочками и лучился восхищением.

Что надо принять, чтоб так восторгаться миром? Дайте два! Или вот бы еще того зелененького энергетика, что мне утром добрый доктор прописал. А то еще плясать придется, а я в печали.

Его высочество явились проводить меня лично. Ван Жен поджимала губы на столь вольное посещение мужчинами девичьих покоев, но Вениан был принц и, к тому же, жених.

— Мой цветочек, вы восхитительны, — пропел Лучезарный, затянутый в винного цвета костюм, как лошадка в новое седло, и ручку поцеловал, фиксируясь взглядом на декольте. — Прошу.

И повел меня в люди.

От принца пахло вишней и чем-то древесным, а еще он от чего-то был весьма собой доволен. Взирал с высоты своего роста взглядом покровительственным и загадочно улыбался. Я насторожилась.

— А князь когда приехал? — поинтересовалась я.

— Несколько часов назад. Разве мадам Колин вам не сообщила?

— Подгнило что-то в датском королевстве…

— Что?

— Думаю, вот, может мне фрейлину сменить? Есть ведь и другие достойные дамы…

— Только пожелайте, моя маргаритка, — ослепительно улыбнулся принц, принял величественную позу, и дверь в бальную залу распахнулась.

— Его высочество наследный принц Вениан дор Минт Лучезарный и его благословенная невеста светлейшая княжна Мари-Энн дон Стерж.

В ухе засвербело от громогласного представления, а я с любопытством завертела головой, пытаясь угадать, который из мужчин среднего возраста мой папенька.

То, что я Игоревна по паспорту еще не означает, что конкретный Игорь имелся в наличии на момент моего рождения и в процессе взросления. Не было никаких Игорей в маминых мужьях и мужчинах. Игорем звали моего деда. А мама, да, позор семьи, ибо родила до брака не пойми от кого. За что долго подвергалась остракизму со стороны родни, в основном бабулиной. Дед был за нас. А я по малолетству тащилась от жэковского водопроводчика Саныча и при любом случае сватала за него маму, так меня восхищали его усищи плавно переходящие в бакенбарды, густые, каштаново-рыжие, как у помещика.

Вот как у того темноволосого представительного господина с седыми висками и внушительной золотой с каменьями блямбой поверх бордового камзола. И этот господин, опираясь на тросточку и слегка припадая на левую ногу, шел сейчас мне на встречу.

— Папенька, — проблеяла я в лучших традициях Марьи Кирилловны Троекуровой и приложилась к перстню на протянутой для поцелуя руке.

Меня скупо и формально обняли. Какие-то отголоски не моей памяти подсказывали, что так и должно быть, но я чувствовала себя обделенной. Пока па и Вениан рассыпались друг перед другом в любезностях, я залипала на бакебарды и благоговела. До легкого звона в ушах. Но в последнем могло быть виновато количество надушенного народа в замкнутом помещении и слишком тугой корсет.

Вениал клюнул носом мою руку (какие уж будоражащие поцелуи при папе) и оставил нас общаться. Я стушевалась, опустила глазки долу и ручки на подоле одна на одну сложила.

— Не утомила ли вас дорога, светлейший князь?

— Ну, будет мне тут скромницу изображать. Это вон Веньку своего можешь морочить, не меня. Тетку схоронить не успела, а уже по балам шастаешь.

— Прощения прошу, папенька, — отозвалась я, спешно сортируя все, что мне было известно о Мари-Энн и ее прибытии ко двору Казскии.

А известно было мало. Я так и не удосужилась Толика на эту тему расспросить. Правда, Вениан намекал на суд скорый и справедливый.

— А, что с тебя взять, такая же кокетка, как маменька твоя покойница. Что там приключилось-то, помнишь?

— Не помню, папенька. Сомлела я. — Боже, что я несу! — В себя уже тут пришла. Вам бы с канцлером дор Лий поговорить.

— Так говорил уже. Этот бесий сын, словес нагородил, а толком и не сказал ничего.

— Этот может, — протянула я выбиваясь из образа, спохватилась и снова изобразила послушную дочь помещика.

По торчащим из корсета лопаткам прошлось холодком. Я обернулась в надежде, что кому-то, наконец, достало ума приоткрыть окна, но это оказалось не так. На меня в упор пялился мрачный тип в наряде а-ля граф Дракула с гладкими черными волосами собранными в хвост и длинной серьгой в ухе. Стоит ровно, как будто кол проглотил, руки за спиной сцепил, губы сжаты, взгляд суровый из-под бровей так и пронзает… так и…

— Это кто? — завороженно спросила я, буквально по одному отклеивая глаза от готичного красавца.

Князь хохотнул.

— Так жених твой бывший. Слав дон Викт, воевода из Ду́брова. Или запамятовала, как письма ему писала и голубками слала, да в беседке с ним обжималась, пока няньки тебя с воем по всему дворцу искали?

Я хлопнула отвисшей челюстью. Спокойно, Маша, я Дубровский.