Провинциальная история - Карина Демина Страница 16

— Живой. И здоровый. Вымахал…

Стася не покривила душой. Нет, она знала, что мейн-куны — не мелкие животные, точнее, узнала потом, уже у ветеринара, что есть такая порода и вообще… но знать одно, а когда из котенка вырастает лохматая зверюга высотой по колено, совсем другое.

— Отлично… слушай… у меня к тебе дело… может, ты пару котиков еще возьмешь? Так, на передержку?

— Каких котиков?

Бес дернул ухом и открыл глаза, уставившись на Стасю. Она не сомневалась, что речь человеческую он понимал неплохо и что другим котикам он совсем даже не обрадуется.

— Так… помнишь, я тебе говорил, что у тетки питомник? Ей, короче, уехать пришлось. Срочно. В Германию… ну и оставила мне. Сказала продать. А я что? Кого мог, того и… тут мелочь такая, что не берут. Ты подкорми, а там найдешь хозяев.

— К-каких?

— Да любых. Все чин по чину, Стась. Зверье с документами, породистое… тут за одного можно пару сотен попросить, только не сейчас, а как чутка подрастут. Мне просто самому с ними возиться как-то… ну не предназначен я для такого!

Стася поверила.

Не предназначен. Куда Владику с котами чужими возиться, если он сегодня здесь, а завтра там.

— Так я привезу?

— Привози, — согласилась она, уже понимая, что сделала это зря, что ей бы себя прокормить с Бесом, и какие котики… но у нее никогда-то не получалось отказывать Владику.

Правда, когда из багажника появилась третья коробка, Стася заподозрила неладное.

— Тут это… — Владик слегка смутился, впрочем, состояние это непривычное было явно неприятно, а потому он отряхнулся и полез еще за одной. — Тетка никуда не собиралась. Бизнес у нее был. Дом, а потом раз и хахаль предложил замуж. Она и рванула. Поняла, что в ее-то годы второго шанса не будет. Потом приехала… дом-то мне оставила. Взрослых котов быстро нашла кому сдать, а это вот…

«Это вот» возилось и пищало.

Слабо так, едва слышно.

Владик поставил коробку на землю.

— Они квелые, но если подкормить и подрастить, то ништяк будет…

Стася потеряла дар речи. Честно. Она хотела сказать, что ей тоже некогда возиться, что она давала согласие на пару котиков, но в коробках явно не пара. И что это не котики, а слепые, считай, котята, с которыми надо нянчиться и…

И она открыла рот.

И закрыла.

— А твоя тетка, она…

— Сказала, чтоб притопил, — Владик потер шею. — Ты не думай. Я и корм привез. И лотки. И все прочие прибамбасы. Вольеры-то она отдала, а это… ну… и вот…

Последней их машины появилась переноска. Из-за решетки поблескивали янтарно-желтые очи.

— Она вроде окотиться должна…

Только этого Стасе не хватало.

— Это шотландка. Окрас редкий. Вроде забрать обещались, но что-то не приехали, ну и… я тут бланки оставил, заполненные. Сама котят впишешь. Стась! Они реально дорогие! Знаешь, какая очередь стояла? Если б тетка тут осталась, она бы в жизни… — Владик переминался с ноги на ногу, а Стася разглядывала коробки, пытаясь сосчитать, сколько же в них котят.

Лысых.

И головастых.

И каких-то на диво уродливых, покрытых шерстью, но неравномерно, а клочьями. Грязных. С гноящимися глазами и ушами, что нервно дергались.

— Ты… их хотя бы кормил?

— Ну… я молока налил, но они не пили. И корм жрать не хотели. Я побоялся, что если ждать стану, то точно сдохнут. А ты добрая.

Добрая.

И глупая.

И все вместе. Стася вдруг поняла, что если не оставит их, если скажет, что это не ее дело и вообще она не соглашалась на такое, котят… нет, Владик не станет их топить, он не настолько жесток, он просто выбросит коробки где-нибудь в лесу и утешит совесть, сказав себе, что в природе так заведено, что выживает сильнейший.

— Корм выгружай, — сказала Стася, чувствуя несвойственное ей прежде раздражение. И даже обидно стало, что она всерьез мечтала о жизни с этим вот человеком, который, не умея решить проблему, нашел, на кого ее переложить.

— Стаська, ты чудо! — Владик обрадовался, и эта искренняя его радость заставила поморщиться. — Не вопрос! Куда тащить?

В дом.

Корма в машине нашлось два мешка, и не самого дешевого, что позволило Стасе выдохнуть. К мешкам добавилась коробка с консервами, пару пакетов силиконового наполнителя, стопка лотков, правда, Стася сомневалась, что в ближайшем будущем они пригодятся, но отказываться не стала, как и от сумки, в которую Владик скинул все, что, как ему казалось, может пригодиться. Стася только заглянула, но уже отметила знакомые коробки с антигельминтными и противоблошиными каплями. Глядишь, и витамины найдутся, и что-то еще, поскольку даже на первый взгляд котята были не в порядке.

Последней на стол легла пухлая папка.

И десять тысяч.

— Ну… если вдруг витамины или что там еще… а то ж… я думал, сам справлюсь, но… — Владик пожал плечами. — Ты это… не думай… они и вправду породистые, все по-честному, просто… запущенные слегка.

Стася кивнула.

И даже проводила его до машины. Странно, но в голове больше не было тех посторонних мыслей о любви и счастливой семейной жизни. Исчезло и восхищение. Напротив, сейчас Стася не могла понять, что же она находила в этом вот человеке, который… который так и не вырос.

Фиалка ела аккуратно. Она вообще была на диво воспитанным котенком, пусть самым слабым из всех и откровенно уродливым, но само это уродство очаровывало.

И Стася почесала кошку за ухом.

К счастью, с ушным клещом они расстались еще в том мире. И с блохами. И с глистами. И… десять тысяч, оставленных Владиком, приличная, казалось бы, сумма, растворились в первую же неделю, пусть даже Танечка, которой Стася позвонила, и не взяла за работу.

Но препараты…

Танечка приехала уже ближе к вечеру, когда коробки были разобраны, а переноска открыта. Правда, кошка, в ней прятавшаяся, так и не решилась выйти.

— Это нормально, — сказала Танечка. С собой она принесла характерный запах больницы, и Стася еще подумала, что по запаху человеческие больницы от животных не сильно отличаются. — Просто боится.

Она решительно сунула руку в переноску и вытащила кошку.

— Шотландская, — сказала она, потыкав пальцем в пушистый комок. Кошка повисла в руках безжизненною тушкой, и глаза свои закрыла. — Скоттиш-пойнт, видишь, как уши загнуты?

— А ей…

— Не переживай, все хорошо, — Танечка перехватила кошку и поставила на стол. — Она просто не привыкла к людям, правда? Окрас редкий, лиловый… такая и вправду денег стоит, но если ухоженная. А тебя, родная, замучили, верно?