Голоса в ночи - Эрин Хантер Страница 16

Огнехвост, в самом деле, пошатывался от усталости, но не хотел этого признавать.

— Ничего, потом отдохну, — сказал он. — Не смог удержаться, сходил еще раз взглянуть на поле битвы.

— Это правильно, — кивнул его отец. — Земля, которую мы потеряли, должна саднить в твоем сердце до тех пор, пока мы не возвратим ее себе! — Он ласково коснулся носом рыжей макушки Огнехвоста, а затем вошел в лагерь. Когда Огнехвост протиснулся сквозь заросли ежевики, он увидел, что его отец входит в палатку Чернозвезда.

— Прости, если побеспокоил, — остановила целителя серая Выдролапа, сунув свою широкую черную лапу ему под нос. — Ты не посмотришь, что тут у меня, — попросила она и виновато прибавила: — А то Перышко спит.

Огнехвост осмотрел лапу. Подушечка сильно опухла, шерсть была теплой на ощупь, однако Выдролапа лишь мельком поморщилась, когда Огнехвост ощупал лапу носом.

— По-моему, ничего страшного, обычное растяжение, — успокоил он. — Я дам тебе маковых зерен, чтобы успокоить боль. — Он провел Выдролапу сквозь узкий лаз, оплетенный колючками, в центр большого куста, где была устроена палатка целителей. В песчаной земле под кустом виднелась неглубокая ямка, устланная мягкой хвоей, где целители отдыхали от своих трудов. Сейчас там спал Перышко. Заслышав шаги, он потянулся и сел, сонно хлопая глазами. Щуплый старый целитель сейчас выглядел особенно маленьким и хрупким, его тонкая шерсть стояла дыбом после сна.

Огнехвост нахмурился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подходя к целителю и с тревогой обнюхав его. Так и есть — шкура старика показалась ему подозрительно горячей.

— Ох, замечательно! — поспешно заверил его Перышко. — Просто притомился немножко.

— Полежи, не вставай, — попросил Огнехвост.

Перышко не стал спорить, и перевел взгляд на Выдролапу, робко переминавшуюся у входа.

— Что с ней? Что-то серьезное?

— Лапу потянула, — ответил Огнехвост. — Хочу дать ей маковых зерен.

Перышко покачал головой.

— Не стоит, — возразил он. — Просто оберни ее лапу крапивой и календулой. — Старик кивнул на кучу измельченных листьев. — Выдролапа слишком крепко спит от мака, лучше ей его не давать.

— Ты сможешь потерпеть, если я просто наложу мазь и попрошу тебя подождать? — спросил Огнехвост у раненой.

Та кивнула, приподняв больную лапку. Огнехвост разжевал измельченные листья в кашу, тщательно обмазал опухшее место и обвязал лапу листом лопуха, чтобы мазь осталась на месте.

Когда он закончил, Выдролапа с облегчением вздохнула.

— Мне кажется, уже стало меньше болеть!

— Сегодня не утруждай лапу, а с завтрашнего дня потихоньку начни разрабатывать, — посоветовал Огнехвост.

Выдролапа кивнула и бесшумно вышла из палатки. Огнехвост обернулся, чтобы предупредить старого целителя о своем уходе, но увидел, что Перышко уже уснул. Огнехвост подавил зевок. Его лапы гудели от усталости, больше всего на свете ему хотелось свернуться клубочком на мягкой хвое и закрыть глаза, но он не мог этого себе позволить. Его ждали раненые.

Выбравшись из палатки, Огнехвост зажмурился от солнца, горевшего на широкой плоской поляне, со всех сторон окруженной высокими соснами. Несколько его товарищей растянулись на земле, наслаждаясь редким зимним теплом. Снежинка, потягиваясь, с мурлыканьем перекатывалась с боку на бок. Огнехвост невольно сморщился, увидев на ее белом животе зловещие отметины когтей, хотя знал, что эти раны не представляют никакой опасности для воительницы, поскольку он вчера собственными лапами как следует промыл их и смазал календулой. Углехвост лежал, уткнувшись носом в лапы, не проявляя никакого интереса к полуобглоданному дрозду, валявшемуся на песке рядом с ним. Оливка и Совокрыл придвинулись друг к дружке, морды у обоих были расцарапаны, шерсть всклокочена. Краснохвост растянулся у входа в воинскую палатку, клочья пестрой бурой шерсти дыбом торчали у него на лопатках. Повернув голову, он некоторое время вылизывал слипшиеся от крови колтуны, потом снова лег, тяжело переводя дыхание.

Ежевичная стена разошлась в стороны, и Когтегрив вихрем ворвался в лагерь. В пасти у него болталась упитанная белка, и он с гордостью бросил ее в кучи дичи. Следом за ним показалась Светлоспинка с голубем.

Огнехвост поспешил к брату с сестрой и торопливо обнюхал обоих.

— Надеюсь, вы берегли себя, — проворчал он. — Раны не открылись?

— Мы были очень осторожны, — заверила его Светлоспинка, изогнувшись, чтобы брат мог осмотреть глубокий укус у нее на спине, между лопаток. Огнехвост удовлетворенно кивнул: паутина, которой была заткнута рана, осталась сухой, значит, укус не кровоточил.

Из воинской палатки вышла Рыжинка. Ее зеленые глаза просияли от радости при виде детей, и она поспешила ласково лизнуть каждого в шерстяную щеку.

Светлоспинка с досадой оттолкнула мать.

— Фу, отстань! Мы уже большие для таких нежностей!

Рыжинка только весело замурлыкала, оглядывая поляну.

— Где ваш отец?

— Беседует с Чернозвездом, — ответил Огнехвост, обходя раненых. — Представляю, сколько у него теперь будет хлопот!

Когтегрив выпустил когти.

— Эх, скорей бы он стал предводителем!

— Тише ты, — пихнула его в бок Светлоспинка.

Но Когтегрив лишь беспечно повел широкими плечами.

— А что, разве неправда? Чернозвезд уже старый, не будет же он жить вечно!

Рыжинка с притворной строгостью шлепнула сына хвостом по губам.

— Не смей говорить такие слова!

— По крайней мере, у Когтегрива что на уме, то и на языке, — хмыкнул Огнехвост, пощекотав брата хвостом.

Когтегрив гордо задрал нос.

— Спорим, вы ни за что не узнаете, о чем я сейчас думаю! — пробасил он.

Светлоспинка пошевелила усами, пряча улыбку.

— А мы и гадать не станем, — бросила она. — Сам не вытерпишь и все расскажешь!

В ответ Когтегрив выгнул спину, воинственно сверкая глазами.

Светлоспинка сделала вид, будто очень испугалась.

— Ой, спасите! — тоненьким голоском пропищала она. — Ой, помогите! — Повернувшись хвостом к брату, она со всех лап бросилась к матери и спряталась за ее спиной.

— Прекратите, оба! — давясь смехом, пригрозила Рыжинка. — Как вам не стыдно, бессовестные! Все племя оплакивает Ржавницу, а вы возню затеяли.

Как раз в этот момент Рябинник вышел из палатки Чернозвезда и направился к своей семье. Но Когтегрив и Светлоспинка даже не заметили его — они уже гонялись друг за другом вокруг матери.

Наконец, Когтегриву удалось поймать Светлоспинку и опрокинуть ее на землю.

— Когда-нибудь я сам стану глашатаем, и вот тогда ты не посмеешь надо мной насмехаться!