Конец света сегодня - Надежда Первухина Страница 16

– Я принес тебе члены твоего врага, о Собхита, – сказал Мара и с этими словами вытащил из мешка голову… Сидора Акашкина.

«О боже, – в отчаянии подумал Сидор. – Ведь это же моя голова!»

Но это было еще не все. Мара вытащил кисти рук, приговаривая, что теперь этим рукам никогда не взять меча и не выступить против великого Собхиты. Точно так же он вытащил ступни ног («Этим ногам никогда не приблизиться к тебе, о Собхита!»). Последними шли гениталии. Их Мара демонстрировал с особым сарказмом, подчеркивая то, что Сидор был оскоплен.

– С телом твоего врага я разобрался, – сказал Мара Собхите. – Осталось только покорить его душу.

– Не понимаю, – приподнял бровку мальчик.

– В теле твоего врага пребывала душа какой-то женщины. Я отпустил ее в Бардо, ибо она бессильна что-либо сделать против нас. Но душу твоей жены, Вишну, я не отпущу. Потому что знаю, чья она.

С этими словами Мара вытащил из заплечных ножен острейший клинок.

– Нет, Мара, ты этого не сделаешь! – крикнул Вишну, загораживая собой несчастного Сидора и формируя в ладонях плазмоид.

– Еще как сделаю, – ухмыльнулся бог.

Меч и плазмоид сшиблись в воздухе. Во все стороны сыпанули золотые искры. Вишну и Мара бились, Сидор в теле Юдифи беззвучно рыдал – он больше никогда не вернется в свое тело, тела нет!!! – а беспечный Собхита лишь наблюдал за развернувшимся действом.

– Учитель! – воскликнул он, когда зрелище битвы уже начало ему приедаться. – В теле этой женщины скрыта душа моего врага, ведь так?

– Да, Собхита, – бросил Мара, отражая очередной удар Вишну.

– Так пусть его душа сразится со мной! Это так интересно!

– Сидор, не смей! – вскричал Вишну. – Ты сейчас не сможешь! Мы должны отступить!

– Куда вы отступите, – веселился Мара. – Я вас везде найду!

– Не найдешь, – пробормотал Вишну и ладонью словно размыл пространство перед собой и Сидором.

В этом размыве густо собиралась тьма.

– Сидор, туда! – крикнул Вишну, одной рукой толкая Сидора во тьму, а другой отражая выпад Мары.

Сидор влетел во тьму с разбега, словно в озеро. Не удержался на ногах, упал, разрывая платье. Обернулся – размыв закрылся, кругом темень, хоть глаз коли. Значит, Вишну за ним не пошел, до сих пор сражается…

– Где я? – прошептал Сидор.

Он приподнялся и сел, опираясь руками о землю? Камень? Или что-то еще?

Огляделся – темно и глухо, как в танке, хотя в танке Сидор в силу своей профессии никогда не был.

– Где я? – погромче сказал Сидор на русском.

И тут его прошиб пот, потому что тьма на чистейшем русском ответила вопросом на вопрос:

– Русский? Это откуда ты у нас?

Неожиданно вспыхнул свет. Неяркий, приглушенный, он исходил от одинокой электролампочки, висящей под потолком небольшой, как показалось Сидору, комнаты.

Сидор завертел головой. Он сидел на полу небольшой, повторяемся, комнаты с голыми, неприветливыми стенами. Окон не было, дверей тоже. Зато был стол с парой стульев. За столом сидела во всех отношениях странная личность. Сидор, когда разглядел ее, перепугался до смерти: змеиное тело, паучьи конечности, на человеческом лице вместо челюстей жвалы, огромные фасеточные глаза, с интересом глядящие на гостя.

– Ты кто, женщина? – по-русски спросило существо.

– Я, э-э, не совсем женщина. Я мужчина в теле женщины, – робко ответил Сидор, устрашенный видом существа.

– А имя у тебя есть? Или ты безымянным умер?

– Я не умер! Я переместился. А зовут меня Сидор Акашкин.

– Как? Сидор Акашкин?! Точно? Из Щедрого?

– Да.

– Сто ракшасов тебе в пуп! Это ж надо как встретились! Земеля!

– А вы что, тоже из Щедрого?

– Само собой! Ты небось думаешь – и где же это в Щедром такая страсть проживала? Объясняю: этот мой вид – боевая трансформация, потому что тут приходится постоянно с кем-нибудь сражаться. С ракшасами, асурами, дэвами. Много всякой нечисти. А зовут меня Анна Николаевна Гюллинг, если тебе о чем-нибудь говорит это имя.

– Конечно, говорит! Господи! Я ведь про вас столько статей написал!

– Не очень-то хороших, надо признать. Вообще как журналист ты, Сидор, так себе.

– Я признаю, – махнул рукой пораженный Сидор. С чудовищем, да еще Анной Николаевной Гюллинг, следовало соглашаться.

– Но объясни мне, дражайший Сидор, каким образом тебя в женское тело занесло?

Сидор рассказал все без утайки. И как книгу волшебных предсказаний на чердаке у бабки нашел, и как стал автором супербестселлера, и как его объявили мессией, способным победить Делийского Мальчика…

При упоминании о Собхите жвалы чудища безвольно повисли. Потом Анна Николаевна стукнула когтем о столешницу:

– Ах, как ошибалась я с этим мальчиком, Сидор! Я думала, если дать ему надлежащее воспитание и образование, зло, имевшееся в нем, уйдет само собой. Нет! Не получилось! Мара забрал у меня Собхиту и вот что из него сделал! Негодяя! Убийцу! Обманщика!

– А разве этот мальчик был у вас? – пришел черед изумляться Сидору.

– Да, – блеснула фасеточными глазами Анна Николаевна. – Я нашла его в параллельном пространстве, попыталась воспитать, развить, образовать, но все тщетно. За мальчиком пришел Мара, и я не смогла ему противостоять. Но моя судьба еще не кончена. Я здесь коплю силы, чтобы выйти в последний день и стать на стороне противников Собхиты.

– А где это «здесь»? – поймал мысль за кончик Сидор.

– Разве ты еще не понял, где находишься? В Бардо. Мире умерших, мире блуждающих мыслеформ и душ. Мире грез и фантазий.

– Так вот оно какое – Бардо, – изумился Сидор. – Могли бы хоть лампочки вкрутить получше.

– Сидор, ты не понял. Лампочки нет. Нет стола и этой комнаты. Это только пересечение моих и твоих мыслеформ.

– А что же есть?

– Пустота. Печаль.

Сидор поразмыслил над этим и представил канарейку в клетке. Как эта клетка стоит на столе и в ней порхает пташка. Через минуту на столе действительно стояла позолоченная клетка, и в ней пела канарейка.

– Твоя фантазия? – раздвинула жвалы Анна Николаевна.

– Ага.

– Мило. Способный ты парень, Сидор, даром что журналист. У меня так не получается. Лампочка в шестьдесят ватт – мой потолок.

– Да ладно вам, не скромничайте, Анна Николаевна! А для чего вы здесь, в Бардо? Или вы умерли?

– Помилуй бог, я жива, Сидор. Я здесь выполняю особую работу.

– Это какую же?

– А вот послушай…

И Анна Николаевна Гюллинг рассказала Сидору потрясающую историю.