Рай беспощадный - Артем Каменистый Страница 16

— А где диксы воду берут?

— Да кто их знает — они ведь не рассказывают. Может, им морской вообще хватает — живут на ней, как мутанты. Говорят, видели, как дикс жрал медузу, выброшенную на берег. В них ведь жидкости, наверное, много — может, так и выживают.

— Насчет воды — откуда она здесь?

— О! Это вопрос хороший! Я давно ждал, когда ты его задашь!

— Ну так не тяни.

— Макс, да на него нет ответа.

— Не понял?

— Ты когда сюда шел, случайно не видел труб больших, что из воды выглядывают? В один ряд торчат — будто зубчики на расческе.

— Видел.

— А сам буй видел?

— Не только видел — я даже посидел на нем немножко.

— А эту хреновину, на грушу обрезанную похожую, что мы штабом называем, видел?

— Я похож на слепого?

— Макс, никто не знает, откуда все это. Здесь повсюду разные штуки странные стоят. Очень старые на вид. Эн говорит, что здесь была цивилизация в давние времена, но сгинула до нашего появления. Конец света у них наступил почему-то. Но штуки эти остались. В основном они бесполезны — никому не мешают, но и толку от них никакого. Для чего поставлены — не знаем. С буями только понятно: они обозначают места, куда падает все, что светляку попалось. А в этой груше есть что-то вроде огромного кондиционера. Или холодильника. Я заглядывал одним глазком и видел кучу пластин. Одни слоем льда покрываются, на других вода конденсируется, но не замерзает, а стекает. Вот ее мы и пьем. Лед тоже в дело идет: в нем продукты замораживать можно.

— А энергия откуда берется?

— Не знает никто.

— А если перестанет работать?

— Это будет очень плохо — ведь без воды останемся. Только чего ей ломаться? Вон буи работают нормально, и вода тоже идет всегда, без перебоев.

— А кроме вас и готов люди здесь еще есть?

— Есть. Приходили несколько раз, и в дальних экспедициях иногда сталкивались.

— И как?

— Когда как. Обычно миром расходились.

— Что они говорили?

— Да они обычно все нерусские, а у нас переводчиков не было. На пальцах особо не поговоришь. С русскими тоже ничего интересного. Вроде у них все как у нас — рифы, мели, море, скука и все время жрать охота. Еще где-то за дальним буем наш поселок есть. Второй. Давно, еще до меня, здесь какая-то буча возникла, и часть народа туда перебралась. Но с тех пор о них ничего толком не известно.

— А они где воду берут?

— Не знаю. Может, колодцы смогли сделать или у них свои «кондиционеры». На Большом острове, говорят, даже озера есть с пресной водой.

— Большой остров? Кто там живет?

— Да никого там нет. Это территория диксов. Там их как блох на шелудивой собаке. Самое опасное место. Еще там тритонов полно. В общем, очень весело.

— Тритоны?

— Твари вроде крокодила. Здоровенные. Они редко в море выбираются и еще реже сюда доходят, но если попался, то хана — даже на суше догнать может. Быстрые твари. Большой тебя сразу прикончит, мелкий хватанет и подождет в сторонке. Яд у них на зубах — мясо от костей начинает отваливаться. Час-другой — и ты валяешься, а он тебя доедает… еще живого. Понял теперь, почему на Большом никто жить не хочет?

— Понял. А как же диксы там выживают?

— Наверное, тритонов жрут — это же диксы. — Жора сам засмеялся от своего предположения и тут же сменил тему: — А вот и Пустой мыс.

Заросли исчезли — будто отрезало. Впереди тянулись голые песчаные дюны. Жора, обходя их понизу, пояснил:

— Здесь раньше кусты рубили на дрова, от этого и получилась пустыня. Поэтому и запретили вырубки. Кому охота жить на таком месте? Тем более что ветер с ума сведет — от него ведь ничто здесь не защищает. Так что, Макс, перед тобой настоящая экологическая катастрофа. Наш Чернобыль. Мы до сих пор на границе кусты водой поливаем, когда дождей долго нет, — боимся, что дальше начнут пески расползаться. А вот и бородавки!

Жора выбрался на берег и указал вдаль — там, на группе рифов, чернели те самые странные бугры, заинтересовавшие Макса еще в первый день.

В шлепках идти было непривычно, но гораздо приятнее, чем в ботинках. Прав был Рыжий — ноги должны дышать, тем более при таком пекле. Добравшись до ближайшей бородавки, Макс остановился, не зная, что делать дальше, — так и замер по пояс в воде. Жора, забравшись на риф, достал из кармана палочку, сделанную, похоже, из бамбука. Снял черный колпачок, обнажив острие. Зажав в кулаке это немудреное орудие, принялся раз за разом бить в одну точку на поверхности бугра. Пружинящая шкура начала поддаваться, и вскоре, проделав приличную дыру, Жора запустил туда руку и вытащил комок какой-то липкой черной дряни, норовящей стечь по руке.

— Макс, раздевайся догола и полностью себя обмазывай этим. Спину я помогу.

— Зачем?!

— Ты давай быстрее, не стой! Чем быстрее сделаешь, тем лучше будет.

— Объясни хоть.

— Посидишь под кустом, пока не высохнет, потом смоешь — высохшая в тени липучка с кожи легко смывается. Потом все — солнце тебе не страшно. Хоть весь день загорай — ожогов не будет. Но надолго ее не хватает — послезавтра повторять придется, а лучше даже завтра. Еще плохо, что чесаться иногда начинает после этого, но перетерпеть можно. Ты давай мажься. На нашем солнце сгореть до костей можно — тебе ведь завтра работать придется, а там укрытий не будет. И ожоги твои болеть перестанут — она их мигом лечит.

— Запах от этой гадости — как от старых носков.

— Ничего, лучше вонь потерпеть, чем сгореть. Через недельку у тебя загар как у всех станет, тогда можно будет и без липучки обходиться.

— Кто догадался до такого, хотелось бы знать?..

— Вроде Эн придумал — он много чего придумывает. Шлепки эти тоже он придумал. Много возился с липучкой и вообще с бородавками — и заметил, что от ожогов помогает. Резину видишь на шлепках? Это тоже из бородавки. Тот слой, который до липучки идет, берется для таких дел. Если его промять хорошо и потом нагреть на огне, то он, пока не остынет, любую форму может принять — как пластилин. Но как застыл — то все. Потом хоть жги — не размягчится. Но при этом упругий.

— Удобно, — сказал Макс, натираясь липкой массой.

— Это точно. У нас бородавки на все дела идут — даже навесы обмазываем липучкой. Потому рядом и не осталось — вывели их. Эн говорит, что нельзя их все убивать, вот и начали по чуть-чуть забирать. Видишь, я эту дырку хорошенько замазал. Через месяц от нее и следа не останется. Бережем.

* * *

Пока Макс, сидя на песке в тени от куста, терпеливо дожидался, когда высохнет чудодейственная субстанция, Жора трещал без умолку. Он рассказал чуть ли не всю свою местную биографию, начиная с первого дня, когда, высунув от возбуждения язык, снимал светляк и вдруг брякнулся на мелководье. Крупно повезло — плавал он неважно.