Помощница лорда-архивариуса - Варвара Корсарова Страница 16

Я весело поднялась и привела себя в порядок. Настало время спускаться к завтраку. К сожалению, у меня не было другой одежды, кроме двух традиционных серых бесформенных платьев и одного черного с белым воротником, которое девушки в общине надевали на праздники. Если все получится, и я останусь тут работать, то смогу, наконец, купить себе удобные, красивые городские наряды.

Я предполагала, что буду питаться вместе со слугами, но не знала, где искать их столовую, а звонить в сонетку и спрашивать постеснялась, поэтому решила найти лестницу и спуститься, в надежде встретить кого-нибудь по пути.

Однако стоило выйти в коридор, я увидела спешащего навстречу господина Ортего. Этим утром он имел изрядно помятый вид. Волосы взъерошены, глаза покраснели, а костюм выглядел так, будто Кассиус не снимал его на ночь. От управляющего пахло вином и несвежим сигарным дымом. Заметив меня, он расцвел радостной улыбкой.

— Камилла! — вопреки всему, голос Кассиуса был полон солнца и энергии. — Прекрасно выглядите — отдых пошел вам на пользу. Идемте же завтракать. Сегодня вас ждет необыкновенный день!

— О, нисколько в этом не сомневаюсь, — искренне ответила я.

Я заразилась жизнерадостным настроением Кассиуса и теперь с нетерпением ожидала, когда смогу приступить к работе. Отец всегда называл меня умной и любознательной девушкой, и я решила, что мое упорство искупит недостаток навыков. Учусь я быстро, тяжелого труда не боюсь: у меня обязательно все получится.

Кассиус привел меня в небольшую столовую на первом этаже. Оказалось, статус секретаря позволял мне делить трапезу вместе с управляющим, а не с Эриной и прочими слугами.

В столовой ожидал неприятный сюрприз. На одном из стульев за столом вальяжно расположился стряпчий Оглетон и с удовольствием завтракал.

Приборами он не пользовался, предпочитая услуги своего бес-лакея. Жестом дирижера Оглетон наводил наманикюренный указательный палец на выбранное блюдо, изящно шевелил пухлым мизинцем и делал ловкий пасс. Дымящиеся кусочки мяса и овощей легко взмывали над тарелкой, затем, повинуясь неуловимому движению кисти, совершали крутой пируэт и стремительно ныряли к деликатно приоткрытым губам.

Я завороженно наблюдала, как крошечные ломтики тушеного сельдерея и мяса вальсировали над столом; жирные капли подливы нет-нет да срывались на белоснежную скатерть. Над столом, едва видимая, колыхалась подвижная тень.

Когда мы заняли места, Оглетон приступил к сладкому. Перед вензелями усов парило пирожное с пышной шапкой взбитых сливок. Стряпчий облизнулся в предвкушении, приоткрыл рот, смешно вытянув губы трубочкой, но поймал мой взгляд и брезгливо нахмурился.

Ему не стоило отвлекаться: пирожное покачнулось, щедро мазнуло взбитыми сливками пухлый подбородок и сочно шлепнулось на скатерть. Белые хлопья густо осели на приборах и лацканах дорогого костюма. Оглетон смачно чертыхнулся и потянулся за салфеткой, подарив мне неприязненную гримасу. Кассиус расхохотался и сел за стол.

— Поделом тебе, Огастас. Кстати, не забывай — Джаспер не терпит демонических слуг в доме. Потрудись сам себя обслуживать.

— Ах, брось, — сердито воскликнул толстяк. — Джаспера сейчас здесь нет. А ты завидуешь, что не можешь позволить себе такого же бес-лакея. Советую меньше торчать в игорных клубах, и тогда у заведутся лишние деньги. Вижу, ты опять не ночевал дома.

Кассиус беззаботно пожал плечами. Он очень хотел спать, его лицо то и дело сводило судорогой, когда он пытался сдержать позевывания. Тем временем салфетка сама собой выпорхнула из наманикюренной руки стряпчего и принялась стирать кремовые потеки с усов и щек. Кассиус искоса наблюдал.

— При всем моем уважении к магии, должен отметить, дорогой Огастас, сейчас ты выглядишь как последний кретин, который без помощи бес-лакея и ложку ко рту поднести не состоянии.

— В свою очередь вынужден сообщить тебе, уважаемый Кассиус, что нынче утром ты напоминаешь пропойцу и бездельника, просадившего ночью за картами последние деньги.

Я слушала их перепалку и старалась обрести уверенность. Я сидела за столом с посторонними мужчинами, и меня это смущало. В общине на ежедневной общей трапезе мужчины и женщины сидели за отдельными столами, в остальное время каждый ел в кругу семьи. Пока я бедствовала в столице, постоянный голод приучил меня не обращать внимание на компании, с которыми я была вынуждена делить стол в грязном трактире; теперь же я стеснялась до невозможности. Кроме того, нервировала еле различимая тень, медленно кружившая вокруг стряпчего.

Кассиус указал на буфет, на котором были выставлены несколько блюд и лежали приборы. Я робко взяла тарелку, набрала всего понемногу и неловко пристроилась на свободный стул напротив Кассиуса.

Мне стоило немало усилий сдерживаться, чтобы не наброситься на еду с яростным остервенением. Но Кассиус и здесь проявил понимание. Он на все лады расхваливал кухарку и неустанно предлагал попробовать все блюда, что стояли на буфете. Отказываться я не стала, но все же проявила благоразумие и решительно положила вилку и нож, когда утолила голод лишь наполовину.

Избыток сытной еды может с непривычки опьянить, а мне предстояло первый раз приступить к работе. Если все пройдет хорошо, потом наверстаю, когда освоюсь в этом доме и займу в нем постоянное место.

Кассиус налегал на черный кофе, а потом позвонил и попросил Пикерна принести рюмку бренди, после которой несколько взбодрился.

После завтрака мы прошли в кабинет управляющего. Комнату я узнала — тут проходили испытания. Вчера от волнения я не смогла ее рассмотреть, и теперь поспешила хорошенько оглядеться.

Окна выходили на восток, и утреннее солнце щедро заливало широкий рабочий стол, за который мы чинно уселись. Наверное, это была самая светлая комната во всем доме, где, как я успела заметить, предпочитали полусумрак.

Кабинет был просторный, обставленный мебелью из желтовато-коричневого дерева. На потолке и стенах пастельного цвета играли солнечные зайчики, отражающиеся от начищенных латунных ручек книжных шкафов и хрустального пресс-папье. В углу стоял странный агрегат, похожий на небольшой клавесин. В лакированном сферическом корпусе разместились медные спицы, поршни, черный валик, какие-то ленты и множество клавиш из слоновой кости.

Заметив мой заинтересованный взгляд, Кассиус ласково похлопал лакированный бок и пояснил:

— Скоропечатающая машина, еще одна вещь домагической эпохи. Господин Дрейкорн восстановил ее по старинным чертежам.

Оглетон презрительно фыркнул:

— Никогда не мог понять любви Джаспера ко всякой примитивной рухляди. Магические копировальные доски куда удобнее. Их уже вовсю применяют в придворной канцелярии.

— Ну, не скажи, — возразил Кассиус. — Они еще весьма недоработаны и славятся капризным нравом. Говорят, одна из них вставила картинку фривольного содержания в копию адмиральского указа. А все потому, что недотепа-секретарь до этого украдкой размножил для друзей пикантные литографии. Вот ваш договор, Камилла, — он передал папку. — Кстати, он как раз напечатан вот на этой «примитивной рухляди», как изволил выразиться наш достопочтенный стряпчий.