Эрагон. Наследие - Кристофер Паолини Страница 15

Грязь так и липла к сапогам, и Роран с трудом вытаскивал из нее ноги, усталые мышцы как огнем жгло от напряжения. Казалось, земля решила во что бы то ни стало стащить с него сапоги. К тому же было ужасно скользко. Грязь расползалась под ногами в самый неподходящий момент, а лужи были отвратительно глубоки. Бесконечное движение по улицам лагеря людей, лошадей и повозок привело к тому, что верхние дюймов шесть мокрой земли превратились в почти непролазную трясину. Всего несколько кустиков уцелевшей, но сильно помятой травы торчали вдоль размешанной ногами и колесами дороги, ведущей в лагерь варденов, но Роран подозревал, что и эта жалкая трава вскоре исчезнет, поскольку люди старались все же не ступать в чудовищную жижу посередине дороги.

Сам Роран даже не пытался отходить в сторону; ему было уже все равно, останется ли чистой его одежда. Кроме того, он страшно устал, и ему было проще брести по жидкой грязи, чем выискивать относительно безопасный путь, перепрыгивая с одного травянистого клочка суши на другой.

Он, спотыкаясь, брел вперед и думал о Белатоне. После встречи Насуады с котами-оборотнями он принял командование варденами в северо-западной части города и делал все, что в его силах, чтобы установить контроль над этой территорией, заставляя своих людей тушить пожары, строить баррикады на улицах, подыскивать жилье для воинов и конфисковывать оружие. Дел было невпроворот, и Роран с отчаянием спешил сделать самое необходимое, опасаясь, что в городе вновь начнутся сражения.

«Надеюсь, эти идиоты как-то переживут эту ночь и постараются не убить друг друга», — мрачно думал Роран.

Левый бок так сильно болел, что он порой скрипел зубами, затаивая дыхание.

«Проклятый трус!»

Кто-то выстрелил в него из большого лука с крыши дома. Лишь везение спасло его от неминуемой гибели; один из его людей, Мортенсон, успел закрыть его собой, когда лучник выстрелил с крыши. Тяжелая арбалетная стрела пронзила Мортенсона насквозь и все-таки сумела довольно сильно задеть Рорана. Мортенсон умер на месте, а тот, кто стрелял, успел уйти. Проклятие!

А через пять минут какой-то взрыв, возможно магического происхождения, убил еще двоих из его отряда, хотя эти люди успели только войти в какую-то конюшню, чтобы проверить, что там за шум.

Насколько Роран понимал, подобные «случайности» в этом городе — дело самое обычное. Нет сомнения, в большей их части повинны агенты Гальбаторикса, но и жителей Белатоны тоже невинными назвать было нельзя — да и кто смог бы стоять, сложа руки, и смотреть, как вторгшаяся в их родной город армия захватывает их дома и имущество, какие бы благородные цели вардены ни преследовали. Роран вполне способен был посочувствовать жителям Белатоны — ведь эти люди и впрямь считали, что должны защитить свои дома и семьи, — но в то же время он проклинал их за полное тупоумие, ибо они оказались не в силах понять, что сейчас вардены пытаются им помочь, а не причинить еще больший вред.

Он поскреб подбородок, пережидая, пока какой-то гном вытянет из лужи тяжело нагруженного коня, застрявшего в жидкой грязи, и продолжил свои путь.

Подойдя к своей палатке, он увидел Катрину; она склонилась над тазом с горячей мыльной водой, пытаясь с помощью стиральной доски отстирать пропитанные кровью бинты. Рукава у нее были засучены выше локтя, волосы собраны в растрепанный пучок, щеки раскраснелись от усилий, и все же она никогда прежде не казалась Рорану такой прекрасной. Она служила ему утешением – утешением и убежищем — и уже одно то, что он ее видит, облегчило тяжкое напряжение, сковавшее его душу, и непреходящее ощущение беспомощности.

Заметив мужа, Катрина перестала стирать и бегом бросилась ему навстречу, вытирая розовые от воды руки передником. Роран раскрыл ей объятия, и она повисла у него на шее, прижимаясь к нему всем телом. Раненый бок тут же вспыхнул острой болью, и он, не выдержав, коротко застонал.

Катрина, разумеется, тут же разжала объятия и отпрянула от него.

— Ой, я сделала тебе больно? — нахмурившись, спросила она с тревогой.

— Нет… нет… Просто царапина.

Она не стала больше его расспрашивать, просто поцеловала, теперь уже очень осторожно, и лишь смотрела на него полными слез глазами. Обнимая ее за талию, Роран наклонился и нежно поцеловал ее; у него не хватало слов, чтобы выразить, как он ей благодарен, как счастлив просто потому, что она с ним рядом.

Катрина переложила его левую руку себе на плечи, чтобы служить ему опорой, и повела к палатке. Там Роран со вздохом облегчения опустился на пень, служивший им табуретом и заботливо придвинутый Катриной поближе к костерку, на котором она грела воду для стирки, а теперь разогревала горшок с рагу, над которым уже поднимался аппетитно пахнувший парок.

Наполнив миску, Катрина подала ее мужу, затем принесла из палатки кружку эля и тарелку, на которой лежали полкаравая хлеба и кусок сыра.

— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросила она каким-то странно хриплым голосом.

Роран не ответил — просто приложил ладонь к ее щеке и дважды провел по ней большим пальцем. Катрина робко улыбнулась, ласково погладила его по руке и вновь с удвоенной энергией принялась за стирку.

Роран долго смотрел на стоявшую перед ним миску с горячим рагу, но не мог проглотить ни кусочка — напряжение все никак не отпускало его. Впрочем, съев немного хлеба, он почувствовал, что аппетит к нему возвращается, и с воодушевлением принялся за вкусный ужин.