Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина - Джосайя Бэнкрофт Страница 15

Разговор, сердечный и беззаботный, сбил Сенлина с толку. Он противоречил всему, что произошло раньше: бедолагам у стены Бюро находок, крушению корабля, предательству Адама и зловещим предупреждениям Финна Голла про аппетиты башни и легкость, с которой та поглощала женщин. У него все еще болел живот от недавнего подлого удара. Но вот он здесь, ведет светскую беседу с денди.

– Разве это не надоедает?

– Обещаю, мистер Сенлин, это никогда не надоест. Сюжеты переписываются каждый месяц, комнаты заново обставляются, и игроки, конечно, меняются местами. Я мог бы посетить Салон сто раз и никогда не насытиться. Нужно лишь немного воображения. Острый ум, конечно, не помешает, но даже фермер сможет здесь развлечься. Жаль только, что представления такие короткие – как правило, неделя. Потом спектакль заканчивается, и мы должны снова стать собой. – Казалось, он сейчас расплачется.

Сенлин не совсем понял, о чем говорит Пининг. «Популярный путеводитель» отзывался о втором уровне башни, Салоне, как о театральном районе, который за много лет произвел на свет массу прекрасных действующих трупп. Они с Марией планировали посмотреть представление перед тем, как отправиться на отдых в Купальни с их доступными номерами и многочисленными минеральными источниками. «Путеводитель» содержал кое-какие предложения по анализу пьес и указания по зрительскому этикету, но в нем не было ничего относительно расписаний или конкретных деталей, потому что все это очень быстро устаревало. Уже не в первый раз после прибытия в башню Сенлин почувствовал себя неподготовленным. И все же, вспомнив совет Голла: «Сливаться с окружением и вести поиски, не вызывая подозрений», он решил приложить все усилия к тому, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость.

Впрочем, он не мог представить себе пьесу, даже самую масштабную эпопею, которая шла бы неделю. Несомненно, это преувеличение.

Очередь медленно продвигалась. Пининг без умолку болтал, выдавая весь репертуар юмористических наблюдений и бесцветной философии, а Сенлин, обрадованный тем, что собеседнику для поддержания светского разговора помощи не требовалось, лишь время от времени улыбался и поддакивал. Вскоре устремленная вверх спираль превратилась в площадку у занавешенного арочного входа, за которым обнаружилась комната, напомнившая Сенлину театральный вестибюль. Перед ними были четыре кассы, украшенные богатой резьбой, а за каждой стоял сверкающий турникет. В кассах, которые размерами немного превосходили гробы, сидели мужчины в белых ливреях и пепельно-серых жилетах. Их лица – восково-бледные, как у трупов, – лишь усиливали сравнение.

За одетыми в форму людьми располагались четыре двери: первую отмечала латунная буква «К», вторую – «Ш», третью – «Э», а последнюю – «И».

– Это капельдинеры Салона. Они скажут, какую роль вы будете играть, и объяснят правила поведения на сцене. Обратите внимание на правила, мистер Сенлин. Эти вещи утомительны, но у каждой шестеренки есть свое предназначение, верно? – сказал Пининг без малейшего намека на серьезность.

Он поправил концы воротника, и тут капельдинер вызвал его вперед. Пининг рассмеялся – сердечно, но беспричинно. Таков был его способ смазывать шестерни, впрочем без особого эффекта. Капельдинер остался мрачен, как судебный пристав. Несмотря на весь энтузиазм, с которым Пининг говорил о прелестях Салона, во всей этой сцене было маловато гостеприимства.

Сенлину махнул другой капельдинер, у которого была яйцеобразная голова с морщинами, начинающимися от лысой макушки, окруженной ухоженным «бордюром» белых волос.

Капельдинер вручил ему карманного размера печатный буклет. Книжка напомнила Сенлину буквари его учеников: потрепанная, с грубым переплетом и неровным передним краем.

– Вы будете играть дворецкого, сэр, – объявил капельдинер, и морщины на его лице не дрогнули.

На обложке сенлиновского буклета красовался штамп с именем персонажа: «Исаак».

– Я ничего не понимаю. Я не актер. Я бы хотел присесть, может быть, где-то сзади… – начал Сенлин.

Взгляд капельдинера был настолько пустым, что Сенлин не понимал, выражает ли длинная пауза неверие или отвращение. Мужчина выглядел невыразительным, как дверной молоток. Сенлин шумно сглотнул.

– Вы и актер, и зритель, сэр, – сказал капельдинер. – Вы можете присесть, если хотите. Правила Салона перечислены на обороте программы; я предлагаю вам ознакомиться с ними. Самое важное, сэр, чтобы вы проходили только через двери, помеченные буквой «И». «И» – от Исаак. Вход в дверь другого персонажа приведет к удалению из Салона.

– А нельзя меня удалить прямо сейчас? Я спешу в Купальни. – Он не собирался посещать театр, каким бы оригинальным и современным тот ни был, пока Мария неизвестно где. Должен ведь существовать коридор для туристов, которые идут дальше…

– Никого не удаляют на верхние этажи, сэр, только в Цоколь. Если вы хотели обойти наши развлечения, вы должны были взять билет на корабль, – сухо сказал капельдинер. – Во-вторых, мы просим вас разжечь огонь в каждой комнате, куда вы войдете. Топливо предоставлено, и я могу заверить вас, что всем персонажам положено заботиться о каминах, а не только тем, кто играет роль дворецкого. Отказ поддерживать огонь в очагах приведет к удалению.

Билетер попросил двенадцать шекелей, которых хватило бы, чтобы заплатить за гостиничный номер на три ночи. Сенлин был удивлен и недоволен суммой, но не увидел иного выбора. Он недавно узнал, к чему приводит торг из-за вступительного взноса. Он мог вернуться в Цоколь – или заплатить и пойти дальше.

Для оплаты пришлось снять ботинок. Он бы смутился сильнее, если бы не заметил краем глаза, как новый знакомый, Пининг, снимает тщательно отполированную туфлю по той же причине. Похоже, Сенлин не первый, кто ходит по собственным сбережениям. Открытие заставило его почувствовать себя менее умным.

Сенлин прошел через отполированный турникет, но прежде, чем он открыл дверь, украшенную латунной «И», Пининг коснулся его руки и сказал:

– Через неделю вас вытащат из приключения, и это будет похоже на будильник, прерывающий прекрасный сон!

Глава восьмая

Не позволяйте, чтобы строго определенный маршрут мешал неожиданным приключениям.

Популярный путеводитель по Вавилонской башне, III.II

Невзирая на загадочные объяснения капельдинера и энтузиазм Пининга, Сенлин по-прежнему ожидал увидеть ряды кресел, обтянутых бархатом, сцену, просцениум и занавес, – короче говоря, он ожидал увидеть театр.

Вместо этого он очутился на пороге вымощенного белой плиткой коридора, напоминающего раздевалку пансиона, в котором он учился много лет назад. Вдоль стены располагались кедровые скамьи и кабинки. Десятки одетых в белое прислужников со скучными лицами сновали туда-сюда, толкая вешалки с костюмами, таская стопки полотенец, волоча корзины, полные отполированных туфель. В отличие от капельдинера, которому он только что заплатил, по нарядам этих людей было видно, что они обычные трудяги. Воздух был тяжелым от пара и агрессивных ароматов одеколона, мыла и лосьона для волос. Он понял, где оказался: за кулисами! Но где же сцена? И кто на ней?