Бури над Реналлоном - Дмитрий Веряскин Страница 15

– И что же… Их всех?..

Увидев, что следопыт не пытается отнять его сокровище, сапожник отступил на всякий случай на пару шагов и поднял вверх палец:

– Во. Дошло. Твоя звезда счастливая, еще целых четыре штуки уцелели. Они в доме Агерола заперлись. Если поторопишься, сможешь добыть себе камень. Ты, говорят, ловко стреляешь… Беги, может, еще успеешь… Хотя где уж!.. Почитай там весь город собрался… А преподобный обещал, что, коли кто прибьет голема, камень себе заберет. Только чтобы лесные твари потом не пришли по твою душу, нужно камень преподобному дать. Для очищения.

Сапожник бубнил себе под нос, пытаясь оттереть пульсирующий камень от вязких потеков изумрудной крови.

Линд его не видел и не слышал. Он несся, надрывая связки, к дому Агерола, на бегу сдергивая лук и мысленно благодаря Герата за то, что вчера рухнул спать прямо как был, не раздеваясь и не сняв меча и наруча.

…Обычно шейри не живут в каменных домах. Они в любом месте выращивают себе скромные хижины из трав и кустарников. А если поселяются в холодных местах – то из молодых деревьев. Или просто селятся в ближайшем мирровом дереве меж высоких корней, своей лесной магией заплетая проемы ветвями и травой.

Агерол был исключением из всех правил. Во-первых, он был стар. Стар как годами, так и внешне – Линд никогда раньше не видел седого шейри. Обычно даже разменявшие три-четыре сотни лет представители лесного народа выглядели юношами, вызывая завистливые вздохи у мужчин и мечтательные у девушек. Агерол же был совершенно сед. Более того, лицо его было изрезано морщинами. И только глаза оставались молодыми, ясными, глубокого зеленого цвета.

Старейший шейри города никогда не покидал Карастона и жил в настоящем каменном доме. Даже крыша в этом доме была каменной, выложенной сланцевой плиткой на манер чешуи. Ни единого сучка дерева, только камень и ткани…

Именно поэтому уцелевшие шейри были еще живы. На площадке перед домом лежали тела… Даже издалека Линд увидел, что все они люди. И все – с оружием.

Стены дома были закопчены, местами выщерблены. Но дом держался. А люди жались поодаль, прячась за тяжелыми бревенчатыми щитами. Сопротивление остудило алчность, но пролитая с обеих сторон кровь держала людей возле дома.

А перед толпой деловито суетились наемники, подтаскивая к двери громадную вязанку хвороста и за нею же укрываясь от стрел из дома. Трое.

Линд едва не сбился с бега, выискивая недостающих. Еще двое обнаружились среди тел. И двоих следопыт так и не разглядел. Но время неумолимо убегало. Пока его не видели. Пока.

Линд не отдавал себе отчета, что еще вчера на такой дистанции он даже не стал бы пытаться стрелять. Да еще при боковом ветре…

Он рванул стрелу из тула, единым движением наложил ее на спинку лука, натянул тетиву и отправил в полет, не снижая головоломного бега. Стрела больше чем с сотни шагов ударила наемника в основание черепа.

Вторая проклюнулась из приоткрытого рта арбалетчика. Третья пробила грудную клетку последнего из «поджигателей» с такой силой, что швырнула человека наземь сломанной куклой. Наемник кувырнулся через вязанку и застыл, широко раскидав руки и задрав ноги поверх хвороста.

Линд влетел на площадь, чувствуя, как рвется из груди через горло сердце.

Наложенная на лук стрела искала цель, но не находила. За щитами возник гул голосов. «Человек… Лесовик… Предатель… Все они заодно», – донеслось обрывками до следопыта.

И все звуки перекрыл мощный, хорошо поставленный голос жреца:

– Он одержим лесной скверной! Это не человек, а игрушка в руках лесных тварей! Не сомневайтесь, убив, вы окажете ему благодеяние. Ибо дух его в тенетах мерзкой лесной магии.

Линд развернулся на голос, натянув тетиву, но жреца не увидел. Зато увидел командира наемников, направляющего в его сторону жезл.

Острейшее чувство опасности буквально скрутило его, швырнув на землю. Над головой с гулом и треском пронеслась струя пламени, расплескавшись по стене.

Линд вскочил на ноги… чтобы тут же рухнуть на колени, уклоняясь от болта.

Руку рвануло. Сильно, но почти не больно. В предплечье расцвел пучок грязных перьев. Из-за щитов начали стрелять.

Следопыт с колена откатился вбок, уходя с линии обстрела. Пока еще стрелы летели жидко. Но сколько там стрелков? Почитай, все. Ну пусть выстрелят полсотни – увернуться нереально.

Первые стрелы простучали по стене дома и опали, не причинив вреда. Линд убрал стрелу в тул и потянул меч. Сорок шагов. Четыре залпа. Это был тот самый случай, когда надеяться не на что. Но молодой следопыт не собирался умирать без боя. Внутри разгоралось пламя гнева, грозя вылиться в самоубийственный бросок. Когда кровавая пелена застилает глаза и нет ни боли, ни смерти – есть только враг, который должен быть уничтожен любой ценой.

Краем сознания Линд сам себе удивился. Но тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли.

– Эй, дети падальщиков и слизняков, куда же вы попрятались?! – хрипло выкрикнул он, презрительно скривившись. – Только и умеете бить издалека да в спину. А тонка кишка меня зарезать в честном бою?

Толпа за фашинами заволновалась, оттуда донеслись выкрики. Слов Линд не разобрал. Да и не в том состоянии он был, чтобы разбирать.

Сплюнув наземь, расхохотался, дразня врагов:

– Стадо трусливых еранов! Что, никто не отважится? Ну и слирс с вами, все равно вы все трупы. Шейри не оставят в живых убийц, подлецов и предателей!

– Пусть придут! – долетел в ответ усиленный магией голос. – Нам нужны камни! Залп!

В этот момент словно лопнула туго натянутая струна, и Линд, оттолкнувшись от стены, сорвался в сторону врагов…

…Точнее, попытался оттолкнуться. Рука ушла вдруг в пустоту, он пошатнулся и почувствовал, как в плечи вцепились чьи-то руки, утаскивая назад, в темноту и прохладу камня…

В первые мгновенья, пока красная пелена не отступила, следопыт рвался из удерживающих его рук, рычал, бился зверем. Потом затих, тяжело дыша.

– Все, отпускайте, – выдохнул он, пытаясь унять дико колотящееся сердце.

Невидимые в темноте руки исчезли.

– Ну и зачем ты здесь? – раздался низкий, чуть дребезжащий голос Агерола.

– Чтобы помочь… – ответил Линд.

– И чем же ты нам помог, попав в этот склеп? И, упреждая твое возражение, чем бы ты нам помог, погибнув на площади?

Следопыт проглотил рвущиеся с языка слова про неблагодарных шейри и задумался. А в самом деле, чем?

– Если они пойдут на штурм, мой клинок будет не лишним, – наконец выдохнул он.

– Хорошо. Только зачем тебе это нужно – погибнуть вместе с нами, нелюдью? Разве ты нам чем-то обязан? Или тебя не ждут дома?

«Дома…» Это слово вызвало болезненный укол внутри. Умереть Линд не боялся, устал бояться за прошедшие дни. Но нарушить обещание и не вернуться… Это было почти нестерпимо.