Катарсис. Северная башня - Виталий Храмов Страница 15

Всю ночь поочерёдно снились бабы голые и лич. Не, я не против баб. Я против лича. Тот ещё красавец. Во сне дробь из помповика не вспыхивала золотыми отсветами в чёрной копоти лича. И не наносила ему никакого вреда. Поэтому он спокойно вытянул старика в плаще, потом шёл на меня. Шёл и шёл. А спуск ружья бессильно щёлкал, а я судорожно передёргивал затвор пустого магазина. Ужас! Вот это – кошмар!

– Ты что такой? А я тебе предлагал лавку в доме, – говорит Клем.

– Лич снился всю ночь. И во сне я его не мог одолеть, – пожалился я.

Клем быстро начертил вокруг себя обережный знак:

– Совсем чистильщик стал бессилен! – и сплюнул.

А потом работали в кузне. Пока раскалялась заготовка, рассортировали железки. Кольчуги – сразу в угол. Условно годное – к горну, совсем годное – на гвозди в стене, совсем не годное – в кучу.

Клем доставал раскаленные поковки, держал их клещами, указывал молотком, куда бить. Я ухал молотом. Когда устал, бил Горн. Молот был самым молодым, но Клем его тоже пускал к молоту. Учиться. Уставал он, правда, быстро. Потом малец раздувал меха.

И так целый день. Отвык я уже. Оглох сразу. Клем с сыновьями переговаривается – я не слышу. И выдохся быстро. Отвык. Эх, где мои семнадцать лет?

На закате пришёл стражник. О чём он говорил с Клемом, я не слышал. В ушах белый шум. Клем стал смурной. Дела как-то не пошли. Бросили горн, стали ремонтировать кольчуги. Вынимали сломанные, перерубленные кольца. Вязали прорехи. Клем сам вязал. Я лишь размыкал кольца из выделенного фрагмента кольчужной сетки, складывал в лоток. Хорошо, что кольца были не запаяны, а просто замкнуты. Клем брал эти разомкнутые кольца и чинил кольчужную вязь. Проволока была хорошей. Твёрдой, прочной. Стальной. Толстой. На вид и ощупь – до полутора миллиметров. Кольца небольшие, меньше сантиметра. Кольчужная сеть получалась плотной и крепкой.

Клем всё поглядывал на светило и на ворота. Ждал кого-то. Дождался. Молот метнулся к воротам, отпер. Входит группа воинов и молодой парень без доспеха, но в красном щёгольском плаще. Вокруг него как будто всполохи пламени появлялись. Но потом всё пропало, и пламени больше я не видел. Как позже оказалось, я настолько был сосредоточен на размыкании упрямых колец, что невольно подскочила концентрация. Отвлёкся – перестал видеть. Да и парень притушил ауру.

Но главным был не паренёк. Главный был воин в плотной, тяжелой кольчуге со шрамом на посеребрённых висках. На шлеме его орнамент золотом, на шее – серебряная цепь с красным трезубцем на серебряной пластине. Пластина лежала на нагрудном щитке, что был приторочен к кольчуге кольцами, дополнительно защищая грудь. На щитке и пластине гравировка медью – герб Украины, только красным. Медные Вилы. Одежда намного лучше и качественнее, чем у сопровождавших бойцов. На поясе – меч, а справа – короткий меч. Или такой кинжал?

Так как Клем бросил работу и поспешил навстречу, я тоже отложил своё рукоделье, вышел из кузни, но приближаться не спешил. Прятаться стрёмно, но и к начальству лезть глупо. Хотя и хотелось. Чтобы слышать. Белый шум в ушах ещё не совсем отпустил, слышал я не ахти. Больше угадывал.

Обменялись приветствиями, Клем посетовал, что «благородный светлый наместник Виламедиал» явился столь внезапно (ага, значит, тот стражник был неофициально, стуканул, грубо говоря), потому Клем не подготовился как следует светлого наместника встретить.

– Клем, ты кузнец, а не придворный. Заканчивай придуриваться. Давай, хвались, что добыл?!

И обнял кузнеца. Ого!

– Главная добыча – брат мой по прадеду, Андр. Шёл ко мне с севера, да спас нам с Горном жизнь. Подмастерьем у меня будет. Мастерство перенимать.

– Вижу. Знатный молотобоец. Пойдёшь ко мне в дружину, северянин? О-о, здравствуй Ромашка, цветочек мой! – отвлёкся Виламедиал. – Всё цветёшь? Молодец! Когда? Хорошо. Я к этому времени постараюсь повитуху из волости вызвать. Не стоит! Кузнецов должно быть больше! Особенно таких, как Клем. Я же вижу – мальчишка будет. Как решили назвать? Керн? Ну, наконец-то! А то я уж думал, что Клещами будет или Ухватом.

И сам первый заржал, хлопая Клема по плечу и пригладив круп его жены.

– Не обижает тебя муж? – спросил он, отсмеявшись. – Смотри, Клем, обидишь – в замок к себе цветочек мой заберу. Так и знай. А что жена? Не стена – подвинется.

И опять ржёт. Клем, как ни странно, тоже улыбается. Виламедиал отсмеялся, чуть двинул рукой, что покоилась на мече – смех его дружины резко оборвался. Как они увидели через плащ?

– Ну, северянин, пойдёшь в дружину? – спрашивает меня.

Блин! Я надеялся, забыл своё щекотливое предложение. Взгляд такой, что откажись я – зарубит сразу же. А, понял, такие, как он, привыкшие повелевать, не любят, когда им так прямо в глаза смотрят. Ну, да, в армии же учили, как надо смотреть на офицеров. Вот! Смотрим в переносицу мужику. Взгляд смиренного монаха шаолиньского. Так лучше? Явно лучше. Рубить меня передумал.

– Я, благородный светлый наместник Виламедиал, пришёл постигать понимание премудрости мастера Клема, а не премудрости воинского служения.

– Вот как? А как ворог на град наш нападёт? Защищать стены будешь? – Пальцы Виламедиала выстукивают дробь по шишке противовеса на мече.

– Я учусь у мастера Клема. Он будет – и я буду, – постарался смиренно ответить я.

– Сдаётся мне, что лукавишь ты, северянин, – небрежно махнул на меня наместник. – Ну, Малакир, проверь его.

Чувак в красном плаще подошёл и протянул руку. Смотрю на Клема. Качает головой. Что он собрался проверять? Может, он как дед, мысли читает? Тогда главное – не думать о красной обезьяне. Не думать о красной обезьяне.

– Скверны и тьмы в нём я не чую. Про злой умысел сказать не могу, я не разумник, – вынес вердикт Малакир.

– Вот и плохо! За что я плачу столько денег? Что ни спроси – ничего не умеешь. Только огнём плеваться.

– Дядя! Но я же только второй курс закончил! – возмутился парень. Ага, «дядя»!

– Как будто после пятого ты разумником станешь!

– Дядя! – парень аж задохнулся.

Слышу смех с сеновала.

– А ты что смеёшься, бездарь? – кричит в двери сеновала Малакир. – Только и можешь – девкам юбки задирать!

– Вот как! – усмехнулся в усы Виламедиал. – И тут кузнец наш род обскакал! Горн, иди сюда!

Горн вываливается из сеновала под тихий смех Молота.

Дурдом! Я закатил глаза к небу. Тут такой большой и важный начальник, мочалок командир, а всё скатилось в балаган! Опустив глаза, вижу хитрый прищур наместника, его лукавую улыбку в усах. Следит за мной.

Горн, наконец, отряхнулся, предстал пред светлы очи Мойдодыра. Наместник машет призывно рукой. Пулей вылетает Молот, пристраивается к брату, тянутся оба, как на плацу.

Виламедиал внимательно их осмотрел, мимолётно глянул на меня, повернулся к Клему.